Вэмана вскоре можно будет причислять в лику алкашей, ибо количество посиделок в гордом одиночестве(ром не в счет) непрестанно росло после переезда в Майами. Но сегодня праздник, так что совести можно смело отвесить нехилый пендель, и пусть себе катится старушка к океану, у Джея официальный выходной. Его слуха не коснулись приближающиеся шаги, мужчина был полностью погружен в собственные мысли, касательно значимости этого дня для него самого.
В действительности была еще одна значимая причина не высовываться на улицу в этот день. В их семье этот праздник относился к числу незамеченных, точнее намеренно вычеркнутых в семейном календаре.
Мужчина откинул голову назад и закрыл глаза, наслаждаясь возникшим образом его первой и единственной жены, матери Одетт, со временем ставшим идеальным от ежегодно добавляющихся деталей, которых возможно и вовсе не существовало в реальности. Бурное воображение никогда не давало ему покоя. Особенно в этот день оно любило играть с ним в злые шутки. Стоило Вэману выйти на улицу его начали преследовать жуткие галлюцинации, едва ли не каждая темноволосая девушка казалась ему его дорогой Анжеликой. Но это было не самым ужасным. Приходившее в след за видениями осознание их нереальности и горящие капли отчаяния.
Голос дочери мгновенно выдернул его из небытия. Несколько секунд ушло на осознание проблемы и настроения Одетт. Средней паршивости, но даже оно сулило перерасти в катастрофу.
- Погодите, амигос. Нам сейчас влетит, только не обижайтесь, - шепотом произнес Вэман, поднеся горлышко бутылки к губам. Аромата терпких трав и ореха было достаточно, чтобы унести душу в рай, но Вэман хоть и не без труда поставил бутылку на кофейный столик. Серое вещество не крутилось в хаотичном вихре, пытаясь выдвинуть идею для оправдания. Лучшая защита – это нападение или крайняя степень неадекватности, как вам будет угодно.
- Не поверишь, дорогая, задаю себе тот же вопрос! И как эта злачная бутылка оказалась в моих руках?! Как смела она опорочить мои чистые руки, - ярко жестикулируя руками, показывая пальцем на ром, а потом ударив себя по груди, Джеймс краем глаза наблюдал за дочерью. Дурачество ей сейчас вряд ли поможет, поэтому мужчина громко вздохнул и похлопал по дивану, призывая дочь сесть рядом. – Мне нужно спрашивать, что случилось, или предпочтешь семейную молчанку?