The rain is fallen
To wash your sins away
(с) Anna Tsuchiya – Guilty

Свежий ветерок был подобен прохладному душу, возвращающему душевное равновесие, успокаивающему панику, поселившуюся в ее голове. Так просто оказалось присмирить бурю. Надолго ли? Ведь желание – оно как вирус. Ты можешь укоротить ему хвост, но обуздать его способен лишь настоящий мастер.

Устроившись на заднем сидении желтого авто, Одетт неторопливо достала мобильный из сумочки. Ни одного пропущенного вызова, ни одного сообщения. По всему видать, старший Вэман куражился не хуже. Девушка инстинктивно поморщила нос, отгоняя жуткие образы. Следом за возникшей фигурой отца в его бардовом махровом халате, пришло осознание, что они все еще были у паба. Отец помахал рукой и растворился в воздухе, стоило Одетт растерянно посмотреть на Старка. Испуг, сомнение, смущение?

Все предельно ясно. Значит, выбор стоял за ней, он действительно не хотел брать ответственность. Или дело было в чем-то ином?

Не сегодня. Наиболее приемлемый компромисс, который напрашивался, исходя из возникшей неловкости и вновь бушевавших внутренних войн(видимо не только в ее мыслях). И только это было правильно. Сердце должно остыть, а разум под громкие фанфары ненарушенных принципов и чувства собственного достоинства - вернуться на трон.

- Две остановки. Первая в Stark Tower, - отчетливо произнесла она, предварительно наклонившись чуть вперед, чтобы таксисту было лучше слышно. Получив в ответ короткий кивок, девушка откинулась на спинку сидения и на несколько секунд прикрыла глаза. Усталость навалилась из волшебного «Ниоткуда». Она позволила себе ненадолго погрузиться в мысли.

Лучше и вовсе не жалеть, чем думать о сексе под влиянием жгучей смеси алкогольных напитков, как об ошибке. Одна ночь не стоила их будущих отношений, даже если рассматривать их исключительно с рабочей точки. А возможно ли другое будущее? Ей не хотелось давить(предположим, что такое возможно в нашей Вселенной), подсказывать или навязываться. Один вечер не может заставить изменить кредо, так же как и расставить все точки над пресловутой “ï”. В фильмах, отцовских романах, - да. Но не в реалиях и точно не с ними.

Одетт понятия не имела, какую фиесту в ее голове устроили тараканы, но решила, что прибираться за ними она определенно не будет. Одна мысль, будто выгравированная на одном из несчастных насекомых, выступала впереди, как при параде: «как бы не хвалили распущенность Старка, в этот раз он определенно себя не простил бы».

Вэман открыла глаза, стоило им тронуться с места, и, не поднимаясь, она повернулась к мужчине, заглядывая ему в лицо. – Я, наверное, переночую в компании, хорошо? – голос немного сипел от нахлынувшей неловкости. Решение пришло внезапно, но оно казалось истинно-правильным. Одетт была распалена и запутана, чтобы проситься просто на ночлег, да и Энтони был далеко не глупцом, а если уж он не уверен в происходящем, то чего стоит ее голос? Между ними вновь начал появляться овраг, спровоцированный обоими, даже если несознательно, и он грозил перерасти в пропасть.

Сделай что-нибудь… Не заставляй думать, что это все мое воображение.

Маршрут сократился до единственного пункта назначения. И это заставило Вэман несколько усомниться в принятом решении «снова набрать дистанцию», но логическая цепочка ее босса была уловлена, изучена и рассмотрена. Ничего постыдного выявлено не было, ничего неприличного он не предлагал. И Вэман даже посетили нотки разочарования, но сошлемся на виски. Именно виски – сегодняшний главный катализатор всех ее шальных идей.

Девушка бездумно кивнула, правда не было понятно, на «издевательство» или это все же было согласие. Но чего таить? У нее не было никаких сил на противостояние. А ведь в офисе ее ждал теплый плед, подаренный одним из сотрудников после того, как они всю ночь напролет готовили презентацию к конференции; и чистый костюм в шкафчике, приготовленный на случай, если кто-нибудь прольет на нее кофе. «Предусмотрительность» - один из пунктов в ее анкете, напротив которого стоит жирная черная галочка. Сейчас оставалось лишь рассчитывать на то, что Старк знает, что делает.

- Вам же лучше, мисс Вэман: буду приставать – потребуете компенсацию, - закончил мужчина и, грубо говоря, разрубил червяка сомнения. Одетт едва сдержалась от язвительного комментария, по поводу своей небольшой зарплаты(если сравнивать с доходами генерального директора, разумеется), ведь компенсацию требовать скорее придется Старку. Но воздержалась, а то вдруг мужчина рассмотрит это как предложение.

-Даже не знаю, как мне теперь реагировать на это заявление, - не без усмешки произнесла она, поворачиваясь к окну.
Занятная штука – жизнь. Они хотели «обмыть» закончившийся сбор шишек-мнений, а закончилось усложнением отношений, которые наверняка тоже придется выяснять как-нибудь со временем. Какой-то порочный бесконечный круг. Оставалось делать ставки, что же откажет раньше психика или печень.

Но главное на чем поймала себя Вэман – это то, что весь этот хаос ей определенно начинает нравиться. Незнание не освобождает от ответственности, но делает путешествие захватывающим, может в какой-то мере даже опасным. Зеленый фей, ты все еще здесь?

Домой было нельзя. И как бы Одетт не хотелось раскрыть своего отца, на которого она все еще если не была зла, то обижена; однако, разум подсказывал, что раскрытие информации касательно блудной личной жизни Вэмана старшего никак не украсит ее саму.

- У моего отца свидание. Что ж почти завуалировано, хоть он за грехи его этого не достоин, - продолжая смотреть на пролетающие по соседней полосе автомобили, ответила она: – Мне не хотелось ему мешать. Он в последнее время много работает, - она не была уверена, стоит ли продолжать, поэтому остановилась. Поэтому ты будешь спать у своего начальника, - саркастически отметил разум. Или с ним, - ехидно дополнил Зеленый фей. Подобные мысли захотелось тут же прогнать, и Одетт буквально покачала головой, чтобы те затерялись на фоне остальных.

Ночной Майами славился столь же кипучей жизнью, что и днем, и порой даже в позднее время приходилось отстаиваться в пробках. Но их таксист был крайне хорош, и едва ли не моментально доставил их к…дому Старку. Лишнего времени на взвешивания «за» и «против» у Одетт не было. Это минус. С другой стороны, ее многоуважаемый босс был лишен возможности покопаться в ее пьяной головушке. А это плюс.

Возвращаясь к разговору о пьяной головушке… Черт был закрыт в табакерке, но что-то подсказывало, что это навряд ли продлится до утра. Сейчас, когда хмель еще не выветрилась, а ее общему состоянию можно смело поставить диагноз «полная растерянность», трудно было думать еще и о демонах.

Размеренный стук шагов. Не слишком громкий, но отдающий эхом по всему помещению. Звук удаляющейся машины. Вот и фатальность: назад дороги не было. Оправдывать себя таким способом – просто.

Который час? Время казалось условной единицей, но стоило о нем вспомнить, и внутренний калькулятор тут же стал подсчитывать оставшиеся часы до рабочего дня, а вместе с этим и строил планы касательно утра. Выспаться ей все равно не удастся, проверенно годами, а от синдрома зомби-работника избавиться поможет две чашки крепкого и ароматного эспрессо. От кофе я бы и сейчас не отказалась.

Вэман по приглашению прошла в лифт первой, лишая начальника возможности лицезреть ее довольную улыбку(еще шире и сведет скулы).

-Ммм, - протянула она, стоило створкам захлопнуться, а им оказаться наедине, впервые после брудершафта. А кто-то хотел избавиться от третьих лишних. Непонятно только зачем? Пульс отбивал марш по вискам, а напряжение в кабинке размеренно приближалось к отметке «опасно». Хотелось нарушить молчание, но она не знала о чем говорить. От банальных вопросов «а что мы будем делать?» и «куда катится бренный мир?»(ответ последнего в отличие от первого был крайне очевиден. В Тартарары) следовало бежать, как от лавины в Альпах. – Спасибо, - ничто оригинальнее в ее лексиконе сейчас не хотело показываться. Крайняя стадия идиотизма достигнута. Где гонг, извещающий о конце?

Все любопытные когда-нибудь будут гореть в аду. Людей постоянно тянет узнать, прочувствовать на себе, испытать что-то новое, запретное, неправильное. «Меньше знаешь – крепче спишь.» Черта с два. Отоспаться можно и на том свете, а волнение было необходимо здесь и сейчас. Благо Вэман была не настолько безнадежным случаем. То ли осознание реальности событий, то ли необъяснимо спокойное поведение Старка, и еще ряд каких-то незначительных причин удерживали ее от тупикового сценария, к которому так безустанно склоняли ее желания.

Внутреннее состояние колебалось по принципу маятника: от вспыхивающей жажды ощущений, полученных при контакте в пабе, к благоразумному «это табу». И Вэман уже готова была стать на колени и молить о том, чтобы маятник наконец остановился. Принцип Боккаччо «Делай и раскаивайся» боролся с принципами «института благородных девиц».

- Почему ты исключил возможность моих приставаний? – тихо произнесла она, не поворачиваясь к Старку. В следующий же момент дверцы лифта распахнулись, и Одетт немедля вышла их кабинки, оставляя мужчину позади, будучи уверенной, что ее вопрос быстро сольется к риторическим.

How can I tell you just all that you are?
What you do to me?
(c) Skillet - Better Than Drugs

Вэман всегда чувствовала себя лишней среди людей своего возраста, их проблемы казались поверхностными, а разговоры до невозможности банальными. Начнём с того, что она воспитывалась в семье весьма неординарного человека, который умудрялся за вечер вляпаться в такое количество историй, что все герои его романов могли позеленеть от зависти(и дело не только в пассиях, возникающих на пути), будь они материальны, разумеется. У нее никогда толком не было почвы для того, чтобы воспринимать реальность такой, какая она есть; она должна была по всем канонам вырасти сумасшедшей с серьезными отклонениями касательно общепринятых мировоззрений и живущей без определённого стандарта. Она должна была очень скептично относиться к любым неадекватным проявлениям человеческого характера, ведь сама была слеплена из того же теста. Но в этом мире таких людей оказалось в избытке.

Нестандарт стал стандартом. Печальный каламбур, скрывающий под своим крылом тысячи позеров, найти истинного среди которых порой было сложно.

Возможно, поэтому ее и тянуло к Старку. Непонятно откуда возникшей железной цепью, если не наброшенной на шею, то аккуратно обмотанной вокруг всего тела. По всем критериям нерациональности, этот мужчина был ярким примером несущественности границ. Он принимал себя таким, какой он есть. И это непросто завораживало, это заставляло стремиться. Находясь рядом с ним, хотелось растянуть время до состояния натянутой нити, замедлить, остановить. В идеале: исключить окружающий мир и людей вокруг.

За полгода их сотрудничества(совместной работы?) подобных или хотя бы отдаленно похожих на возникшую интересную ситуацию замечено не было. И теперь, когда десяток решений и раздумий(ровным счетом оказавшимся бесполезными) привели ее в апартаменты Энтони Старка, Вэман начинала нервничать, точнее она и не переставала этого делать со времен кафетерия, но чувство было некоторое время ослеплено алкогольными парами, а теперь вновь решило проснуться и пуститься в пляс, напоминая о себе легкой дрожью то там, то тут. 

Девушка гипнотизировала дверную ручку, пока хозяин квартиры мучился с замком. Легкий транс, кажется, в народе это так называют. А все из-за нахлынувших еще в кабине лифта сомнений. «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сомнения», - Вэман старший был тем, кто кидается ценными цитатами при любом удобном случае, чаще всего без особого разбора. Но сейчас это было бы как нельзя кстати. Сможет ли она когда-нибудь поговорить с ним об этом?

Дверь с легким шумом открылась, заставляя Одетт очнуться и поднять голову. - Спасибо, как жаль что я без гостинца, - весело отметила она, проходя внутрь, по пути стаскивая с себя пиджак. В следующий раз принесу что-нибудь сладкое. В следующий раз?

Следом же последовал вопрос, поставивший ее не просто в тупик, а загнавший в угол. Любопытно, он специально дождался этого момента? Девушка небрежно сложила снятую часть гардероба и опустила ее на ближайшую тумбу (или это был пуф? какая разница) Сердце пропустило удар. Не стоило тянуть с ответом…

- У меня такая каша в голове, что я уже и не знаю, кто… что исключил, но продолжаю упрямо искать главного виновника, - ей казалось, что вот-вот и ее будет трясти, как ирландский флаг на побережье пролива Святого Георгия. Девушка буквально взяла себя в руки, положив ладони себе на плечи. Спокойствие, только спокойствие. Тяжелый вздох, не обреченный, просто от растерянности. - Черт, - выругалась она, тут же, в наказание, прикусив нижнюю губу. Все же держать эмоциональность под контролем, когда в тебе бурлит не только смесь гормонов, выходит за уровень для новичков. Она повернулась к Старку и несколько секунд поколебалась, прежде чем посмотреть ему в глаза. - Это же нелогично. Тони, - непривычно настолько, что Одетт невольно нахмурила брови и покачала головой, - я бы сказала много умных слов, не будь смущена и пьяна. Но единственное, что меня сейчас действительно волнует так это…, - девушка опустила голову на бок, перед глазами уже не маячил знак "STOP", - замешательство.

Едва ей стоило перевалить за какую-то определённую черту, как остановиться уже не входило в планы. Одетт шагнула навстречу мужчине и уверенно протянула ладонь вперед, касаясь его щеки. – Все, что произошло в пабе, может остаться там, если ты захочешь, - взгляд метнулся к губам мужчины, стоило напомнить о поцелуе. Позволив себе двухсекундное забвение, Вэман вновь подняла глаза и виновато улыбнулась одним уголком рта.

Происходящее не казалось неправильным или неестественным, на дворе стоит 21 век, кто обращает внимание на такие мелочи как возраст, не говоря уже о положении. С одной стороны медали – сложности, которых семейство Вэман редко боялось и старалось избегать, скорее наоборот с криками и фанфарами рвалось найти себе как можно больше колючек и ям на пути. На другой стороне -  общественное мнение, готовящееся отплясывать польку в случае получения новых источников для сплетен. Сцилла и Харибда, неясно только к какой стороне примкнет этот корабль. И Старк, как человек публичный, и Вэман, на опыте своего отца, были не понаслышке осведомлены, какой по истине безграничной властью обладали СМИ в наше время, но если дело касалось исключительно их личностей, то последняя готова была рискнуть. В данный момент Одетт меньше всего думала о том, что возможно подумают другие.

Старк же все еще закрывался от нее, вероятно уже не с прежней силой(Хвала алкоголю? Или трудам девушки?), но даже это Одетт чувствовала особенно сильно. Казалось бы, что должен чувствовать человек в такой момент? Обиду? Но девушка не испытывала и грамма неприятных или отталкивающих чувств. Под определенным ракурсом это можно было бы даже назвать пониманием. О чем серьезном вообще дозволенно думать? И вдруг в этом и таилась главная загвоздка. Старк беспокоился о том, что она воспримет всё с большей отдачей, нежели он. Зная этого человека, глупо полагать, что всё могло быть наоборот. А знала ли она его настолько хорошо, чтобы судить?

В любом случае, очередной ход сделан и не оставалось ничего кроме как ожидать ответа. Странно, но это все более начинало походить на лабораторный опыт, ведь Вэман определенно точно знала, какого результата ей хотелось достичь на данной стадии. Это не было чем-то грандиозным, трудно даже желать подобного после одного неожиданного сдвига эмоций с мертвой точки. Достаточно было знания, что он произошел не только с ней. Достаточно было одного простого признания, и Одетт получила его со следующими словами Старка.

Несколько секунд на осмысление. Не теряющий силы зрительный контакт.

- Это точно не Вегас. И мы не незнакомцы, - с виноватой улыбкой она подчеркнула очевидные факты, опуская взгляд и прикусывая нижнюю губу. А если… А будь мы… Тут же пронеслось в голове, но они не нуждались в продолжении, в такой степени, как происходящее. Существует множество мыслей, которые лучше не заканчивать, воспротивясь логике. Каждая мысль – это уже идея, а практически всякая идея жаждет воплощения, особенно если в дело вступают чувства.

Чувства. Она уже не столь сильно боялась признания, как несколькими секундами ранее. И за этим уже крылось что-то титаническое, а позволить себе испытывать безответное для Одетт было роскошью.

Девушка несколько помешкалась, прежде чем убрать ладонь, позволив ей проскользить вдоль щеки к подбородку Старку. Следовало задать вопрос «а что же мы в таком случае будем делать?» Но он не требовал озвучивания, ведь висел в воздухе самой ярчайшей вывеской и буквально выжигал глаза. Одетт спокойно развернулась и примкнула спиной к двери, касаясь плечом плеча мужчины. Напряженный затянувшийся вздох.

У них была попытка закончить этот вечер разумно, но Вэман поддалась на приглашение с двумя надеждами, выдвинутыми обоими полушариями мозга одновременно. И, непонятно было, какая из них была сильнее. Бой гладиаторов казался игрой в песочнице, по сравнению с борьбой чувств и разума. Эпично, как по любому канону.

Она подняла взгляд на потолок, и произнесла то, что возможно стоило утаить где-то глубоко внутри:- А, может, к черту всё?

Она пыталась придать своим мыслям иное направление, однако смущение продолжало нагло восседать в одном из коридоров ее сознания, словно пьяный гость, которого никак не удавалось выгнать не то, что намеками, но и прямыми порицаниями. Порой кажется невозможным произнести вслух выводы, так как знаешь, что именно оно потом станет главным доказательством, когда дойдет до поиска виноватых. Фраза, ставшая камнем преткновения, не имеющая никакого скрытого смысла, никаких посланий между строк и аллегорий. И сразу стало проще.

Довольно часто в своей жизни Одетт говорила «нет» в тех случаях, когда хотела сказать «да». С не меньшей отверженностью она решалась лишь на то, что можно было взять под контроль.

Со Старком Вэман давно чувствовала, что ее невозмутимость теряет позиции, а ныне поднявшийся белый флаг был не столько символом поражения, сколько принятием серьезного решения. Послать все к чертям. Сомнения, выдержку, флегматичность, которая брала верх, когда дела касались отношений с противоположным полом. Сейчас над ней не тяготел груз стыдливости или даже элементарной морали. Человеческая природа всегда подразумевала собой падение в искушение.

Игра, в которой нет правил. Следующей же мыслью пришло воспоминание о словах, с которых начался «Разве мы во что-то играем?» Старк ломал целую систему упорядоченно выстроенных и запрограммированных принципов подобно тому, как взрослые без труда собирают детские пазлы.

Взор Одетт, не отдавая отчет хозяйке, прикрепился к мужскому лицу, стоило ей почувствовать исследующий пристальный взгляд. Это выражение глаз - знакомо, но в исполнении этого мужчины вызывало разливающийся тянучей негой трепет внутри. На мгновение ее охватило чувство страха, что пучина в сути своей может быть чем угодно, глубоко на дне мог оказаться не полный сокровищ и романтики Титаник, а пустота, запыленная несчетным количеством песчинок. Но это было всего лишь мгновение, значение которого тотчас было аннулировано под солидно-внушительным влиянием ускоряющегося ритма сердца.

Глубоко вздохнув и чувствуя, как в душе тревога от сокращения дистанции перемешивается с восторженным ожиданием неизвестного, отчего-то зная, что ее не постигнет очередное разочарование, Одетт прикусила щеку изнутри.

Его пальцы были теплыми в отличие от ее собственных, но даже этот контакт не заставил ее отвести глаз от нарушителя спокойствия. Странно. Перед ней стоял все тот же человек, но в миг обретший власть над всеми ее мыслями. И когда он успел настолько сильно засесть в ее голове? Девушка оказалась настолько погружена в новые ощущения, что с запозданием пришло осознание загнанности. Будучи плотно прижатой к двери и находясь предельно близко к Старку так, что казалось воздух вокруг начал испаряться, ведь кислорода в легких резко стало не хватать. Желанный поцелуй, осторожное неторопливое потягивание его нижней губы своими в ответ, маленький внеплановый армагеддон на задворках собственной Вселенной. И тысячи рецепторов дали понять ей, что он тоже чувствует ее.

Одетт, как же ты была не права.

Why, why can’t this moment last forevermore?
Tonight, tonight eternity’s an open door
No, don’t ever stop doing the things you do
Don’t go, in every breath I take I’m breathing you.
Loreen – Euphoria

В какой-то степени они были инвалидами, воспринимающими любовь, как понятие, пытающиеся подогнать ее под какие-то рамки, описывая химические процессы. Чувства любви сродни шоколаду. Дьявол, если бы это действительно было так, то к чему лишние проблемы? Сидите дома, уплетая за обе щеки запасы сладостей, а с людьми встречаетесь исключительно для репродукции. Не все так просто.

Эта проклятая планета так сложна и безумна, поэтому Одетт больше и больше хотела быть ее частью. И сейчас она падала в кроличью нору, готовилась окунуться в еще один мир, быть может совсем непохожий на страну чудес. Подобные перспективы совсем не отрезвляли, наоборот наводили еще больший дурман.

Все существенное стало вдруг незначительным, оно утратило свои силу, мощь, роль, оставляя если в наследниках, то в завоевателях когда-то принадлежащего им трона лишь будоражащие кровь эндорфины. Грань сломлена.

Тело безмолвно нервно дернулось от ощущения максимально допустимой на данном этапе близости, возникшее человеческое электричество дало о себе знать, пустив несколько легких разрядов по нервам, однако, это вовсе не приводило ее в сознание.

Она томно вздохнула и прикрыла глаза – больше от желания абстрагироваться от внешних факторов, расслабиться. И еще потому, что не хотела следить за выражением его лица. Чтобы сохранить хоть миллиграммы контроля и не испортить все рвущейся из глубин естества хищностью.  Освобожденные руки сами собой обхватили его за шею, углубляя поцелуй до возможного предела, спустились к мужским плечам, казавшимся каменными. Верхняя одежда - никак не к месту.

Поцелуй разорван. Связь снова прервана, но продолжение не за горами, да и спешить было некуда. Растянуть время оказалось проще… Соприкосновение лбами, она все еще не решилась открыть глаза. Прошло еще несколько секунд, дыхание безуспешно пыталось вернуться к стабильному, и Одетт поняла, что, как ни старалась, все-таки угодила в капкан, но это ее не тревожило, по крайней мере, сейчас. Вэман с полностью ясностью осознавала, что, как бы в эту ночь ни складывались их отношения, в один прекрасный миг он сообразит: она – всего лишь секретарь, а он - Энтони Старк.

Но этим вечером их парусник поймал попутный ветер, и она обрела свободу.

Повисшая шпилька по поводу кофе буквально выдернула Вэман из нирваны. Ненадолго. Она открыла глаза и едва успела поймать его взгляд, казалось полный довольства, в эту же секунду ее охватило ощущение, будто все плавится внутри. Сознание того, что девушка желанна, волновало ее больше, чем что-либо другое. И следом его теплое дыхание на шее, тут же летящее в пропасть из-за палящих губ. Она срывается на едва различимый из-за прерывистого дыхания стон.

- Ты еще думаешь о приличиях в этот момент? – охрипшим от долгого молчания или осушившимся после поцелуя голосом не без немного дерганной улыбки спросила она. По телу, пританцовывая на каждой клетке, гуляла эйфория. Незаметно проскользить ладонями к вороту кожаной куртки Старка и запустить их внутрь. Так лучше.

В ритме вальса или пасодобля Одетт чувствовала как за каждым шагом деловая и собственно разумная личность в ней отступает от контрольного пункта. И дело, как ни странно, было вовсе не в разыгравшихся инстинктах, хотя оставлять их без должного внимания, без сомнения, тоже не стоит. Постепенно рассыпались и почти собранные за время их разговоров картинки, - ответы, вопросы, аргументы за и против, улики, обоснования.   

Мир понемногу сужался до границ апартаментов Старка, пригрозив еще более волнительным сокращением площади до квадратного метра, который они занимали в холле.  Словно будущий снимок в объективе фотоаппарата талантливого папарацци, отчетливее становился этот вечер, расставляя акценты, подобно фокусировке.

Будто четко обрисованная область, кожа у ключицы не прекращала гореть и томительно ныть. Сердце лихорадочно колотилось, едва ли не отбивая свой быстрый темп на поверхности ребер. Одетт сделала глубокий вдох, пытаясь избавиться от настигнувшего ее головокружения, втягивая аромат его духов, что только усугубило ее хрупкое положение. Черт. Казалось, Старк издевался над ней, и она не просто не мешала ему это делать, а с безмерным ликованием без всякого противодействия подстегивала и поощряла происходящее. Но разве это плохо?

Где же вся твоя хваленая терминология и подвешенный язык? – разум за стенкой относился к происходящему крайне скептично, не решался мешать, но и помогать развернувшейся вакханалии развиваться не входило в его планы.

Высказывание о кровати заставило  щеки девушки моментально вспыхнуть, лишая ее возможности отреагировать на отдаление мужчины. Подобной открытости после всевозможных уловок и метафор, которыми Старк наполнял чуть ли не каждый свой ответ, Вэман не ожидала. Это должно было возмутить ее, однако, в предвкушении сердце лишь забилось чаще.

Забота. О себе или о ней? Девушка не решилась делать какие-то громогласные выводы, это просто не стоило ее внимания в данный момент. Попытка увести ее мысли от генерального директора и его влажных губ потерпела фиаско.

-Хм, - задумчиво протянула, буквально на мгновение ее лицо стало серьезным, но после на губах снова заиграла лукавая улыбка. Почувствовав немного свободы от объятий мужчины, Одетт решилась на новый шаг, да и к тому же легкое смятение Старку не просто не помешает, но даже пойдет на пользу. Ее взгляд без намека на стеснение оценил выражение лица мужчины, а после медленно спустился к вороту его куртки. - Не слишком ли зауряден выбор для такого нерационального человека? – преднамеренно прикусив нижнюю губу, Одетт провела ладонями вниз по плечам, пальцами ощущая легкое напряжение и тепло, заставляя его верхнюю одежду скатываться назад. Еще немного. Ее глаза насмешливо наблюдали за тем, как ткань не спеша съезжает по его плечам. Никакой горячки в этом плане и лишних движений, позволим гравитации сделать свое нехитрое дело.

– I am on a highway to hell, - тихо пропела она, поймав взгляд Старка своим.

Добрыми намерениями дорожка в ад вымощена. Так может есть смысл забыть о терминах «хорошо» и «плохо», если пункт назначение в любом случае един? Их личный highway на адскую сковородку. Отключить все стоп-сигналы, убрать скоростные ограничения, и пусть дьявол подкинет горстку специй.

Зацикливаться на деталях – бесполезная трата времени, как многие скажут. Но стоит упомянуть Шерлока Холмса, и добрая половина человечества закивает в один такт, соглашаясь, что нет ничего важнее деталей. Прелюдия состоит из таких же маленьких шестеренок, каждая из которых приводит в действие определенный механизм, отвечающий не просто за подливание топлива в чашу желания.

Но Старк медлил или сдерживался?, чем более удивлял, хотя казалось «куда уже?»  Новый уровень, новый свод правил, пардон, их же исключили еще пару часов назад. Мужчина напоминал ей воспитателя на детском утреннике, сама же Вэман предпочитала брать ответственность за происходящее в свои дурни-мысли, выступая в роли готовящего свою проказу ребенка.

- We are, - исправилась Одетт, не позволяя себе пошевелиться под очередным нападением на ее личное пространство в виде очутившейся на ее бедре, надо признать, большой ладони начальника, сопровожденной тихим полувздохом, слетевшим с уст секретаря. Черт, это понятие, личное пространство, ведь также кануло в вечность, на сверхзвуковой летя вслед за правилами и прочими пристойностями, существовавшими для защиты вроде небезызвестной всем цензуры или железного занавеса над ее личностными символами веры.

Виски начал терять власть над телом девушки, предоставляя регулировку над ее внутреннем градусом самому Старку, и господин генеральный директор справлялся с этой работой возможно даже лучше алкогольного напитка. К такому можно привыкнуть. Пугающая мысль, без промедления направленная в нокаут, желанием вновь отобрать инициативу, ставшей для Одетт нечто большим, чем просто катализатором к дальнейшим действием соперника. Это как в шахматной партии. Оставалось ждать падения короля(потери управления, никаких других смыслов не предусмотрено).

Дьявол стал появляться в голове слишком часто, на задворках сознания иронично возникло предупреждение: как бы не вызвать лютого, постоянным упоминанием. Виновным снова признан Старк, потешавшийся над остатками ее самолюбия, ведь Вэман из принципа не потянется к его губам (как бы возмутительно близко они не находились от ее собственных), чтобы очередной раз услышать уже полюбившиеся ноты минора у себя в голове.

Терпение. Самоконтроль. Или их мутные следы. Во имя всего, не дайте мне убить этого мужчину. Я как никогда близка к насилию. Удовлетворившись лишь проведением кончиком языка по своей верхней губе, Вэман широко улыбнулась, небрежно схватив и сжав рукой материю его джемпера у одного плеча.

Она хотела прощебетать что-то про то, что место не имеет особого значения, ведь они не школьники пытающиеся найти что-то особенное и секретное, только для них одних. Одетт давно убедилась, что не сцена делает актеров актерами. Однако, постель являла собой образ чего-то сентиментального, чего-то недоступного и непозволительного для нее на данный момент. Но рояль... Кажется, ее стремление устроить очередную маленькую проверку оригинальности для ее несомненно очаровательного начальника сыграло злую шутку над собственным любопытством.

Наигранно покачав головой, Вэман остранилась ровно настолько, насколько ей позволила треклятая( и удобная) дверь. – Блестяще, мистер Старк, - не скрывая улыбки и не уводя едва ли не искрящихся довольных глаз за пределы лица мужчины. – Доведете? Проводите? Или пойдем под ручку? – нотки сарказма в охрипшем голосе, она определенно наслаждалась происходящим.

«Не возжелай начальника своего» - цитата из откровений секретарских учебных пособий будучи единственным, что могло еще повлиять на решение, грозящее привести к неизбежным последствиям, была завешена-прикрыта туманной завесой дурных идей и коварных планов относительно генерального директора, численность которых с каждой минутой, проведенной фактически «в дверях», росла в геометрической прогрессии от фантазий о том, что же могло располагаться в остальных комнатах апартаментов мужчины. Сколько жалкой беллетристики за времена существования жанра раскрывавшего служебные романы было написано о подобных отношениях. Но жизнь далеко не идеализированный мир книжных романов, где после «большого поцелуя», главную героиню ведут к алтарю, а хор напевают ангелы в человеческих обличиях. И слава богам!

Они позволяли себе такую роскошь, как интрига, прикрывая ею собственный страх о таком же неизбежном «завтра». За здесь и сейчас. Живи моментом. Одетт окончательно прониклась этой философией, потому и за  более резкие действия свои отвечать стало гораздо легче перед совестью, перед разумом, перед Старком.

Хотя мужчина и не требовал от нее никаких объяснений, девушку не покидало чувство, что она может быть воспринята, грубо говоря, неправильно или распутно(хах). А на другой чаше весов разномерными камушками были сложены пороки самого Энтони Старка, возможно никак не относившиеся к ее личности, но отчего-то складывающие общее впечатление вседозволенности, необходимости в сумасшествии и безумстве, как в кислороде или воде.

Неисправимы. Терпение в данной ситуации могло лишь обреченно вздохнуть, соревноваться с упорством и необъяснимым обязательством не то, что вообще победить в нелепой схватке ему не светило.  Сущность аферистки, присущая почти каждой особе женского пола, наделенной задатками хитрых манипуляторш, просилась на прогулку, но раз они не спешили спешить(да простят за сей каламбур), Одетт убрала ключи от клетки в воображаемый карман. 

Он польщен, как же. Лукавый взгляд прямо в глаза мужчине, и девушка слегка поддавшись вперед, лишает возможности даже комнатного воздуха находиться между ними. My turn. Пульс стал умереннее. Или она просто свыклась с этой новой передачей скоростей. Первичное беспокойство увереннее покидало ее с каждым зрительным контактом, а росту и без того бушевавшего вожделения способствовал контакт тактильный, скорее напоминающий едва ли не полное слияние тел сквозь одежду, ведь Одетт почти чувствовала чужое биение сердца от давно вышедшей за все смелые дозволенные пределы дистанции.

Экскурсия? Вопросительно изогнув правую бровь, Вэман заглянула в глаза Старка, пытаясь разобрать сарказмом ли являлось предложение или наглым издевательством. Бестий. Он наверное и не представлял, как глаза выдавали каждое его намерение, стоило лишь единожды разобрать этот код да Винчи. Слишком самонадеянно? Перспектива снова послать все к дорогому другу черту опять улыбалась самой невинной из возможных улыбок и махала ладошкой, находясь на пороге. Что ж. Почувствуй себя победителем, иначе это никогда не кончится. Отчего-то воображение нелепо отозвалось на новую тактику, пожалуй, более действенную, чем предыдущие.

Ответить Одетт не торопилась, одарив мужчину лишь полуулыбкой, обнажающей верхний ряд ее зубов. Ее взгляд следовал за собственной свободной рукой, указательный и безымянный пальчики которой возомнили себя ножками и медленно, но вполне ощутимо из-за давления, вытаптывали себе путь от плеча Старка к его шее, и стоило им достигнуть края свитера, глаза девушки снова устремились в глаза мужчине, а ладонь проскользила по оголенной коже назад к затылку. Следующим же аккуратно надавливающим движением она заставила его непослушные губы склониться к ее собственным. Принцип не нарушен, а ответ дан. Идеальное преступление. Оставалось только наскочить на директора и, повиснув на нем, обхватив ногами, ожидать доставки к «ценному экспонату» или любой другой удобной поверхности за пределами этого коридора. Делать этого, Вэман разумеется не стала, но с трудом оторвавшись от полюбившейся двери, девушка напором прижала Старка к ближайшей свободной стене, давая себе еще несколько секунд форы и наслаждения от истязания его губ. Она просила об одном, лишь бы не затеряться в этом тумане, поэтому не позволяла ни себе, ни мужчине углубить поцелуй. Едва приметив собственное поражение в этом нелегком деле, Вэман отстранилась, увеличивая дистанцию на гораздо большую, чем была прежде, пуская в легкие необходимый объем воздуха. Ее губ снова тронула улыбка, а взгляд словно прибитый продолжал буравить лицо начальника.

Едва Одетт решилась поставить знамя победительницы, - вполне заслуженно и причинно, ведь она развеяла миф о том, что Энтони Старка довольно сложно (по сплетням женской части Старк Компани и вовсе невозможно) вывести из состояния покоя, если он сам этого не позволит, - как госпожа Victory, даже не попрощавшись, перекочевала на сторону оппонента. Какая же она непостоянная, впрочем, женщинам возможно и простительно такое поведение. Но какие-то доли секунды она все же всецело принадлежала ей, и это никак не могло остаться незамеченным укоренным. Господин генеральный директор хоть и ненадолго был сброшен с пьедестала, и Вэман была уверена почти так же как в реальности существования теории струн(а это 99 и 9 десятых процента), что Старк не использовал метод «поддавков» для достижения собственных целей. Тем более стоит учесть, что цели у них совпадали.

Ты невозможен. Вэман чувствовала как под столь резким давлением его тела плавятся ее собственные мысли. Поцелуй, запечатлевшийся в глубине, снесший начисто теперь уже казавшиеся такими незначительными и мелкими параграфы рабочего кодекса. Все долой. Все прочь. Они творили новую мифологию. Губы сладкой болью ныли и требовали продолжения такого грубого и агрессивного обращения на протяжении оставшейся части ночи. Все погрузилось в дурман, и Одетт, почти задыхаясь, готова была доверить диктовку правил мужчине. Иначе из этого колеса действий, похожего больше на порочный круг не выбраться до утра.

В ту же секунду, как обаятельный тиран, приобретший статус не просто сексуального начальника за заслуги этой ночи, отстранился, Вэман пожалела о своем выборе. Она поняла одну простую истину: чем больше времени они тратят на дуэль доминантов, тем меньше времени им останется на исполнении их загадочной партии на рояле.

В сознание проник его голос. Нет, нет, замолчи, - взмолилась она, готовая принять уже все, что угодно, даже поражение от рук начальника. Одетт готова была поклясться, что у нее задрожали коленки, но делиться такой реакцией вслух она, разумеется, не собиралась. И вот ей стало казаться, что затянувшаяся стадия изучения изжила себя, но ведь так глупо, наверное, было полагать, что возможности их были ограничены, ведь этот вечер дарил им титулы королей, монархов, верховных правителей над душами и, что скромничать, телами друг друга.

Как бы сознание не хотело воспринимать отстранение мужчины и его последующую траекторию в соло-исполнении вглубь квартиры за маленькую(грандиозную и беспощадную!) пакостную месть, но на то оно и сознание, чтобы предлагать подобные идеи, особенно если они были единственно верными из всех возможных и существовавших в каждой из параллельных Вселенных.

Только вот торопиться за мужчиной, Одетт никак не собиралась. Засчитано, говоришь? Как же ты пожалеешь об этом, Старк. Несколько коротких вдохов, на десятую секунду отключиться от окружающего мира, и ожидать волшебного мига… загорелась «лампочка». Именно в данный момент уединения, по которому она не то, что не скучала, но и смела вовсе забыть, время было не на ее стороне.  В срочном порядке по-детски душа требовала реванша. А потом наблюдать за его ответными действиями, потому что сейчас это был единственный известный и доступный ей способ, заставить его забыть о приличиях. Ведь нераскрытой тайной оставался допинг для его джентльменской выдержки, с каждой ее решительной атакой грозящаяся исчезнуть, но все находящая силы противостоять. Следовало бы отпустить мысль о причинах, или хотя бы просто не думать о них.

Пользуясь подаренными секундами одиночества, Вэман, вовсе вычеркнув из своего естества понятие о приличиях, стянула через голову свою блузку, и, не раздумывая, поспешно прикрыла наготу, надев свой пиджак поверх белья, успевая еще выглядывать из-за угла и следить за тем, чтобы Старк не повернулся в самый неподходящий момент. На радость излюбленная часть ее гардероба быстро застегивалась на молнию лишь наполовину. К лекции готовы, профессор. Сдерживая ухмылку, девушка спрятала блузку за спину и быстрым шагом последовала за мужчиной в гостиную.

Застав его стоящим к ней спиной, Вэман прикусила изнутри губы, чтобы не сорваться на возглас "Аллилуйя", и крадучись подошла почти впритык, закатывая рукава верхней части гардероба до локтей, ведь меньше всего ей нужно быть пойманной на следующем невинном обмане. Свободная ладонь легла на его правое плечо и, слегка надавив, проследовала к ближайшей лопатке, вырисовывая незамысловатую спираль. Приподнявшись на носочки, чуть-чуть коснуться губами краешка его уха и почти на неразличимом звуковом давлении прошептать: - Двадцать два. Двадцать два шага, - и следующим же движением поднять снятую блузку над головой и небрежно бросить ее перед лицом Старка. Sway with me...

all my troubles seemed so far away
The Beatles, «Yesterday»

Тихий шорох от упавшей блузки казался ударом гонга, извещающем о следующем раунде. Вэман многое бы отдала, чтобы в те короткие мгновения падения этой части гардероба, у нее была возможность видеть глаза мужчины. Хоть это и было не так важно, лишь бы эффект оно произвело действительно стоящий. Запланированный.

Девушка невольно приоткрыла губы от прикосновения, стараясь дышать ровнее, делать более глубокие вдохи, ведь рассудок успел только обдаться огнем, а, как известно, кислород – одно из обязательных условий для создания внушающего пламени. С трудом ей пришлось оторвать взгляд от глаз мужчины и быстро проследить за движением его руки. Уголок рта, живущего уже своей историей, поднялся, искривив губы в кокетливой полуулыбке.   

Одетт замерла, затаив дыхание, и вернула взгляд к предыдущим мишеням, глазам начальника, пытаясь поймать даже самое незначительное движение зрачка, будто следующий момент мог перевернуть всё в её жизни. Ее не волновало, как долго будет длиться это безумство, существовала ли мизерная вероятность продолжения этих…отношений? 

Мысль о том, что это возможно единственная ночь, которая ждала ее в черном ящике, не пугала, наоборот действовала как нектар на отчаянную пчелу. Подходило ли  слово «отчаянная» к описанию состояния Одетт Вэман? Как бы не хотелось сознаваться, но да. Еще с тех пор, как птички-сплетницы компании нащебетали ей о том неизменном факте, что Старк плейбой, коих этот свет редко видывал за свою многовековую жизнь. При малейшей опасности или нарушении запрограммированной на подсознании дистанции под психологическим термином «личное пространство» она не превращалась в дикобраза, как ни странно, но ежом была непрестанно. Должность обязывает. Обязывала. Блюститель порядка опоен, переключатель сломан, свобода дарована.

Безумие спасало. И  оно будет длиться ровно столько, сколько они ему позволят.

Снова эти губы, в который раз за вечер сводящие с ума, в который раз заставляющие грезить о новой пытке, как только контакт будет утерян. Молния вниз. Access granted. Еще один барьер преодолен не дольше, чем за вечность. Оставалось только заблудиться где-нибудь между нейронами, ликующими и сходящими с ума от Старка. Неминуемо и беспощадно.

Не отложившимся в подсознании действием, оставляя лишь телесное воспоминание о легком контакте, принуждающим к потере почвы под ногами, Одетт была усажена на рояль, успев лишь неловко обвить руками плечи мужчины. Фортепиано издало низкий стон возмущения от нарушения его прав. В следующую же секунду, одна ладонь отпускает плечо и упирается в холодную лакированную крышку у самого края.

За французскими окнами глубокая ночь. И заполняющая ненавязчивая тишина. Удивительно. Ничего лишнего в идеализируемом собственными гормонами счастья моменте. Но вскоре и они растворятся за ненадобностью существования, новые пределы пространства были обозначены. Вопросы, надолго ли и не продолжится ли экскурсия в поисках новых арен, отложены в дальний ящик.

Почувствовав острую нехватку кислорода, Одетт разорвала поцелуй, в опасении потерять сознание. Она сжала оставшуюся на плече ладонь сильнее и только тогда поняла, как несправедливо обходится с ней Старк. Облизнув опухшие губы, девушка улыбнулась. Воздух, заполняя легкие, даровал ее подозрительную возможность мыслить.

-Ты нечестный игрок, Тони, - сквозь сбитое дыхание, прошептала она едва ли не в самые губы мужчины, пока ее рука уверенно скользила по его груди в надежде достичь края джемпера.

Все менялось. Рациональность, как когда принятое внутреннее вероисповедание, утратило свою мощь, а повстанцы не спешили строить планы по свержению нового правителя – возбуждения, которое издали и лишь под толстыми линзами розовых очков могло казаться чем-то продуманным, спланированным и подвергаемым анализу на сейсмографах.

Все становилось серьезнее. В считанные секунды глаза мужчины стали отражать новый мир, нового Старка, от которого Одетт долгое время пыталась сбежать и укрыться под личиной, если не снежной королевы, то ледяной скульптуры. Но всякий лёд имеет слабость перед теплом, и, перейдя недалекую станцию воды, превращается в горячий пар, бушующий сейчас внутри.

Рассыпанные крупицы человеческой разумности уходили на способность говорить, когда остальными частями почти бесцеремонно завладел Он. Поразительно, как с легкостью терялось окружение, сопровождаемое покорным с ее стороны и принудительным опрокидыванием собственной головы назад, когда нейроны бегали только вокруг точек прикосновения его теплых и грубоватых пальцев. Одетт знала, это лишь начальная мука, маленькая толика того, на что она согласилась, намеренно отказавшись от ночевки в Тауэре.

Почувствовав, если сейчас не снимет этот треклятый джемпер, то он так и останется висеть абсолютно бесполезным якорем, Вэман с едва ли неуловимым блеском в уже мутных глазах отправила послушные пальчики в недолгий поход до нижнего края этой части гардероба начальника. И позволив себе легкое замешательство, лишь для мимолетной концентрации на плутающих по собственной шее губах, она с легким опасением поймала себя на мысли, что в данный момент готова была приковать Старка к постели, но эта крайняя мера…

Она срывается на тихий разочарованный стон, следующий за очередным хоть и необходимым отстранением, и судорожно трясущимися руками неторопливо стягивает с мужчины джемпер, не отказывая себе  в удовольствии погрузиться в его глубокий голос. Какая-то нелепая информация уже не играла особой роли, да и вряд ли была способна на это с учетом вышеперечисленных обстоятельств.

Ее тихое «Шшш» в ответ уходит куда-то в пространство и растворяется в воздухе, призывая мужчину к тишине. Одетт осторожно передвигается к краю крышки и обхватывает ногами его бедра, насильно заставляя быть ближе возможного. Кожаная куртка падает на пол, обнажая ее плечи, оставляя девушку лишь в бледно-голубом кружевном лифчике. Удивительно никакого смущения под бушевание гормонов и ощущение биения сердца чуть ли не выпрыгивающего наружу.

Его прикосновения отзываются эхом тонких разрядов по всему телу, и  Одетт почти до боли снова кусает собственную губу. Вбирая воздух в легкие, с каждым слышным вдохом все отчаяннее и тяжелее, борясь с величественным искушением переключить передачу, Вэман уверенно проводит ладонью по лицу Старка, заводя пальцы назад, проникая между мягких волос, соглашаясь с такой непривычной для нее ролью жертвы.

Нежная и  в тоже время могучая нега, в которую Одетт погружалась с каждым весомым прикосновением. Нега под именем Тони Старк. Мужчина, состоящий из абсолютно алогичной смеси противоречий, одновременно манящий и отталкивающий, как свеча, к которой так отчаянно стремился мотылек. Обжигающее пламя тепла и необходимый свет надежды.

Участки оголенной кожи, казалось, готовы были расплавиться подобно воску. Но к чему все эти отстранено печальные эпитеты, то и дело всплывающие в голове где-то между мыслями о желаниях и возможностью воплотить каждое из них?

Ждущие восстания мучительные вопросы от тетушки совести и дядюшки приличия затаились под плинтусом в ожидании своего часа. Но Одетт совсем абстрагировалась от каждой мелочи, способной помешать ей сейчас совершить то, что в свои времена совершила Ева, - поддаться искушению во всей существующей и, казалось бы, безграничной мере.

Оглушительным эхом разнесся звук захлопывающейся крышки, как зал взрывается короткими аплодисментами между партиями, заставив Одетт легко поддаться навстречу. Очередной гонг, на который уже никто не обращал внимания, ведь условные границы давно были истерты, а пограничные службы откочевали восвояси, не смея беспокоить и без того разгулявшееся безумие.

Вэман позволила себе затеряться в нем. Целиком и полностью. Оставалось лишь включить музыку для завершения атмосферы, но уже неконтролируемые срывающиеся собственные полустоны напоминали минорные аккорды. 

Кислород становился все тяжелее, несмотря на точную определенность атомной массы, или проходимость легких стала такой непостоянной, - абсолютно не те вещи, которыми следовало занимать свои думы. Значение имели лишь его губы до сих пор всплывающие в сознании с образом запаха терпких трав. Каждое следующее действие - результат, а они особо материальны, когда любые слова уже потеряли свою значимость.

Привыкшая постоянно учитывать каждое возможное и нереальное «если» и «кабы» Одетт теряла то превосходное чувство аффекта от достижения какой-либо цели. Какими бы громкими не показались следующие слова, но Старк в один вечер вернул ей его.

Ее ладони вновь неспешно скользили, опускаясь с слегка напряженных, как ей казалось, плеч до нового края. Через край, снова через край. Непроизвольно зажать между пальцами жесткую ткань черной майки, и одним резким движением вытянуть ее подол из брюк. В третий раз Одетт переходила в наступление, запуская слегка холодные ладошки под «алкоголичку», умело и бесстрашно прокладывая дорогу вверх, как заплутавшая во время путешествия по вселенной душа, невзначай поднимая следующую частицу-ступень гардероба.

Осознание о том, что не будет никаких проигравших, никаких победителей, и то что их соперничающие стороны давно подписали пакт о составлении одной общей команды с одной единственной общей целью, тонуло в озере безмятежности. Вот оно настоящее вожделение. Одетт подрастеряла мысли, отдаваясь порывчатым подачам и собственным ответам в очередной партии.

Мы сошли с ума, - хотела произнести девушка, но опасаясь возможной реакции, отбросила логичное объяснение куда-то в потемки до востребования, пока ее губы вместо желаемой речи накрыли более желанные губы Старка.