Больничное бомбоубежище шестидесятых годов;
15:43.
Целый комплекс помещений: реанимация, палаты, комнаты для туберкулезников, склад и хранилища были отданы на расправу Времени и Тлену. Энергоснабжение присутствует: тусклый свет старых, чудом работающих лампочек под потолком освещает пожелтевшие стены, различные инструкции, предписания. По идее и виду этого места – оно еще пригодно. Как укрытие. Как база.
Роули-старший чувствует, как к горлу подступает рвотный комок. Его светлая рубашка уже давно приобрела цвет далекий даже от серого: тут и там черные разводы, рукав ободран, волосы на голове едва что дыбом не стоят. Это злачное место. Верующие или экстрасенсы сказали бы, что у него слишком плохая аура и стоило бы закрыть его для посещения вовсе, но специальный агент верит только фактам. Сухим фактам и экспертному анализу. В воздухе витает странная смесь запахов: разложение, пыль и розы. Очередной уникальный случай – на этот раз перешедший через все границы фетишизм.
Удача сегодня любит их – заметить тень, замереть. Пробежка. Окрик и захват.   

Зал совещаний. Отдел ФБР;
17:25;
Сообщение  младшего брата доходит до него, когда они уже в офисе, когда не самый легкий жилет с крупной белой – идеальная мишень, если мыслить в таком ключе, - надписью «FBI» отправляется на свое месте.  Хотя в названии и значится слово «облегченный» - грудная клетка ноет так, что кажется – на ней пролежали Все те книжные завали, построенные в правильную пирамиду, перевернутую основанием к потолку. А книг у него в квартире более достаточно.
Он нервничает. Злится, барабаня пальцами по столу. И совершенно не понимает, что происходит. Точнее, как все происходит. Логическая цепочка ясна как и то, что судя по всему пробежка по затхлому, кишащему крысами и их детенышами, которые несмотря на вмешательство людей все равно будут пожраны, была весьма удачной. Мало того, что его едва не вывернуло наизнанку, так еще и этот «принц-дудочник» отказывается что-либо говорить, прикидываясь немым. В идеальную композицию тихого захвата вмешался шок, разводит руками местный медик. И он несет чепуху. И он об этом знает. Только бы сказать что-нибудь. Раздражает.   
Питер смотрит на все это до ужаса комичное действие и… и все эмоции сходят на нет. Рассуждать в любой ситуации необходимо адекватно оценивая факторы, причины и последствия. Ничего личного. Ничего, что могло бы разрушить строящуюся цепь воспоминаний, образов и мыслей. 
Стандартные вопросы, нестандартное поведение. Ответы. Взгляд, полный ненависти.
Веселая работа, ничего не скажешь.
И он ее любит.
«Да. Вечером, к ужину», неторопливо отпечатывает ответ младшему, когда допрос заканчивается. Ему не хочется никуда ехать. Интуитивное что ли предчувствие, что добром этот визит не окончится? Может быть. По статистике 96%  ученых отрицают и возбраняют любое утверждение того, что «шестое чувство», а так же все, что связано с магией и прочими «паранормальными» явлениями. Именно поэтому следующей мыслью полностью спокойному Роули, поправляющему извечно выбивающуюся прядь ухо, становится мысль о том, что тут не обошлось без Джо. Теория хороша, но практику не оспорить, а если ты являешься одной из частиц «эксперимента» Природы  - оспорить некоторые вещи становится мягко говоря невозможным. Связь близнецов явно относится к этому утверждению.
Вздохнуть и вновь вытащить телефон из внутреннего кармана легкой куртки – чтобы Роули и без трех слоев одежды? Ребят, это даже не смешно.  И вслед за следующим отправить новое сообщение: «Раньше. Час».
Написать и сорваться, коротко отрапортовав, что ему было бы неплохо себя в порядок привести – планы на вечер серьезные, а с бумажной волокитой касательно закрытия дела справятся и без него, так даже лучше будет.
Быстро попытаться себя привести в порядок: душ, смена одежды. И… воспользоваться общественным транспортом, с извечной сумкой-ящиком_Пандоры наперевес. У каждого свои секреты, а рассказывать семье о том, что он сегодня видел и где был в планы старшего не входит. У него иная цель: прийти, ради младшего, чтобы очередная попытка перемирия треснула по швам и уйти с неизменной улыбкой, пообещав, что возможно, в следующий раз все будет иначе. 
Ни единой мысли о том, что он скучает или надо бы вернуться, ни е-ди-ной. То положение дел, которое существует на данный момент вполне устраивает Роули. Потому что изменить его в лучшую сторону вряд ли представляется возможным без ущерба какой-то из сторон: с матерью разговаривать бесполезно, с отцом – тем более – упрямость  у старшего явно от него, а так же уверенность в своих действиях.
Смотреть на людей и абстрагироваться. Не думать о том, что надо только взглянуть внимательнее – и вуаля, их жизнь станет раскрытой книгой. «Нельзя», мотает головой парень и ускоряет шаг, чтобы побыстрее оказаться у родительского дома. В этом месте уж явно можно будет отвлечься.
Позвонить и ждать, пока откроется дверь. С неизменной улыбкой на лице и блестящими глазами.

Отредактировано Peter Rowly (2012-11-02 22:32:22)

Когда Питер видит лицо младшего – улыбки уже нет. Понимание, что что-то случилось, оказалось мгновенным – сработала ли интуиция, или же выражение грусти на лице Джо было настолько красноречивым, определить сложно. Он сразу начинает беспокоиться, заводится с полуоборота – день выдался не самый удачный для того, чтобы абстрагироваться от личных проблем, первым пунктом в которых стоит семья. Как бы то ни было – не чужие люди, а значит его не только может задевать, но и будет задевать.
Он выдыхает с облегчением, едва, когда раздеваясь в прихожей выслушивает брата до конца, хотя в конце это стало практически невозможно – все таки, говорить на piano у Джо как никогда получилось великолепно, сейчас. Впрочем, причину искать долго не надо – он намного крепче старшего привязан к дому, а тот еще и свалить умудрился. Стресс плюс приступ матери, и если раньше они на пару как-то справлялись, то теперь наверняка основной удар принимает на себя только младший.
«Очередной приступ», Роули бросает короткий взгляд на часы – родители, наверное, уже в больнице. Значит, через пару часов, а может быть утром, вернутся.  Врачи помогут, не в первый раз подобное повторяется. Питер удивляется тому, насколько хладнокровно он делает выводы. «Следствие перенапряжения», тихо фыркает, разворачиваясь к Джо.
- Все будет хорошо,  - говорит с мягкой улыбкой, подходя и обнимая брата, легко и спокойно. Приветствие, напоминание о том, что старший всегда поддержит младшего, что бы ни случилось.  В памяти сразу всплывает эпизод с отцом, когда болезнь матери только обнаружилась – старший утверждал, что пока не поздно – лучше будет, если мать отправится в больницу, хотя бы на первое время, пока эпизоды спутанности не будут купированы. Отец и слушать не желал. Как потом оказалось – это было лишь началом, первым зерном, которое породило мысль ухода из дома. Началом конца тихого семейного счастья, где оба сына радуют родителей, как в любой идеальной семье. 
Питер морщится, прогоняя воспоминание прочь, и отпускает близнеца. Всматривается в лицо и понимает, почему он напрягся еще, когда только открылась входная дверь.
-  Она вновь устроила истерику? – даже не вопрос, скорее утверждение. Как о чужой говорит. Наверное, в тот день все и изменилось: из семьи самым близким остался только Джо. Он проводит подушечками пальцев по царапине на шее брата. Через неделю, даже меньше от нее не останется и следа. Но, сейчас она достаточно заметна, как на взгляд, так и на ощупь.  Едва морщится – всегда так, когда что-то не получается. А сейчас и ощущает легкий укол вины за то, что произошло – будь он рядом, возможно бы и ни имущество не пострадало бы, ни Джо. И мысль о том, что он все равно бы не застал этого эпизода, потому что находился в офисе, роли не играет. Странное беспокойство по отношению к родственнику. Пускай и к столь близкому.  – Чем? – спрашивает, смотря прямо в глаза, такие же светло-карие, как и собственные, задерживая руку на шее, чувствуя бьющийся под кожей пульс. Догадки следуют одна за другой: стекло, лезвие ножниц, осколок чего-либо, игла. Иногда все же знать «чуть больше» большинства не так уж и хорошо, как может показаться.

Отредактировано Peter Rowly (2012-11-13 23:32:02)