Алекс Хок не мог заснуть. Он не мог больше оставаться в одиночестве в опустевшем доме на Майами, не мог даже думать о том, чтобы вернуться в Англию. Он повернулся на бок и посмотрел на часы. Полночь. О, Господи! Щелкнув выключателем лампы, он принялся читать книгу, затасканный том первого издания «И у свиней есть крылья».

Вудхаус был одним из немногих авторов, которые могли сначала завладеть его вниманием, а затем рассмешить. Он читал книгу минут пятнадцать, потом вдруг сел и отшвырнул ее в угол комнаты. Даже Вудхаус не помог ему.
Отбросив книгу, он нечаянно попал в отвратительную хрустальную вазу Уотерфорда, которую кто-то преподнес в качестве подарка на его день рождения (зачем Пелхэм, его дворецкий и просто нянь, развернул этот ужасный предмет и поставил его в комнате, было большой загадкой); ваза разбилась, ударившись о стену, и Хок испытал особенное удовлетворение от звона осколков. Как будто по тарелкам грохнули молотком.

«Вот теперь немного легче», подумал он, с жадностью отыскивая глазами, что бы еще такое более-менее существенное расколотить на тысячу кусков.
Он уже собирался выползти из кровати и залиться крепким бренди до самых краев, до того состояния, пока не захочется пробить кулаком стену, но  в этот момент звякнул телефон.
- Алло! – прорычал он, не удосуживаясь скрыть злобу. Вопрос «не можешь уснуть?» прозвучал не слишком успокаивающе. Она увидела свет в его спальне.
Кристабель Валентино Рос, Крис, работала лично на мэра, была его помощницей. Она была довольно красива и умна, жила через дорогу. Она была соседкой Хока уже почти два года. Кроме того, она была возлюбленной Алекса. Или «есть»? Ох, черт.

Обменявшись репликами, означавшими, что у обоих нет настроения, да и чувство юмора отказало, оба решили выпить. Как казалось Хоку – эта была более, чем замечательная мысль. Пить решили у Алекса, поскольку винный погреб у него был несколько разнообразней, чем у Крис. «Вот и разгрузим запасы».

Дверной звонок прозвенел полчаса спустя и застал Хока с бутылкой «Лафита» 53-го года в руках. Старая пословица: «Жизнь слишком коротка, чтобы пить дешево вино», никогда не казалась более подходящей к случаю, чем теперь.
Еще в детстве поняв, что любой человек каждую секунду своей жизни ходит на волосок от смерти, Хок воспринял кровопролитие на ступенях здания «Хок Индастриз» как самое яркое подтверждение несостоятельности любых мер безопасности.
Алекс отворил массивную дверь и первым, что привлекло его внимание, был блеск в глазах Крис.

Хок нежно чмокнул девушку в щеку и неохотно разомкнул объятия.
- В самый раз, - протянул мужчина, переводя взгляд от Бель на бутылку вина. Сразу стало ясно, что его что-то не устраивает. Человек, который хорошо знал Алекса, мог догадаться об этом, заметив появившуюся складочку между бровей, делающую его взгляд немного хмурым и задумчивым, и то, как он прикусил нижнюю губу, явно не говорило о невероятном удовольствии.

- Может, перейдем сразу к текиле? – спросил он у Рос. Хотя Алекс отлично знал, что «Маргарита» у нее ни черта не получается, но он твердо решил переложить это незамысловатое дело на хрупкие, и такие изящные, женские плечи. С самым хитрым лицом, какое он только мог себе позволить, Алекс посмотрел на Кристабель и произнес возбуждающим, несколько пафосным, шепотом: - Ты знаешь, где кухня.
Сам же решительным шагом направился в подвал, меньшая часть которого была оборудована под винный погреб. Оказавшись в помещении, мужчина недолго размышлял, где лежит заветная бутылка текилы и сразу же отыскал ее на одно из полок. Он не спеша поднялся по лестнице на первый этаж и гордо продефилировал в сторону кухни.

Он прислонился плечом к косяку арки, ведущей на кухню, и рассматривал Крис, не сразу  заметившую его появление. Эта удивительная девушка одним лишь своим присутствием поднимала ему настроение. По крайней мере уже не хотелось пойти и утопиться. Прошло меньше месяца с того ужасного дня, когда на его глазах, фактически у него на руках, погиб один из лучших и самых верных друзей Хока – Текс Паттерсон. Газетчики наделали много шума, как ни старались коллеги Алекса заставить СМИ угомониться. Александр много чего пережил, но гибель друга вкупе со всеми остальными проблемами вогнали его в депрессию;  боль от утраты помогал заглушить, естественно, алкоголь.

Но вот, «луч света в темном царстве» по имени Кристабель Рос.  Хок догадывался, почему она терпит его непостоянство, но молчал. Разговаривать на такие темы он не умел, да и не желал, регулярно находя отговорки и оправдания, тем самым успокаивая совесть. Сейчас он наблюдал за девушкой, а на душе становилось теплее, оттого, что рядом с ним сейчас близкий и даже родной человек. Знакомы они давно и то встречались, то расставались. У них это, наверное, было нормой. Искаженной нормой.

Алекс улыбнулся девушке, когда она его заметила, и поставил слегка пыльную бутылку на стол.
Кухня у него была невероятно огромная, словно строилась под целую бригаду поваров. На самом деле Хоку хватало одного повара и дворецкого няня Пелхэма. Друзья крутили у виска – заняться, мол, тебе нечем. Но Хока это мало волновало раньше. А сейчас ему было тем более все равно.

Сказав девушке по телефону, что дом его пустует, Алекс несколько слукавил. Пелхэм после «несчастного случая», и видя страдания Хока, слег. Сегодня мужчина принес ему томатного супа с хлебом, но тот отказался от еды. Старина Пелхэм сейчас мирно спал наверху.

Вообще Хок, несущий кому-то поднос с едой выглядел противоестественно, но лично у Алекса и мысли такой не возникло. По крайней мере сразу. Пелхэму, между прочим, Крис нравилась и старик возмущался поведением Хока по отношению к ней. Между прочим, имел полное право, так как нянчился с Алексом с самого его рождения, когда родителям было некогда (фактически, всегда). 

- Не закусывая, - Хок кивнул на вопрос Бель, мирно и на удивление спокойно улыбнувшись девушке, подавив желание прикоснуться к ней, чтобы ощутить человеческое тепло, почувствовать жизнь. Но радости и веселья в его улыбке не было. Слишком свежи в памяти отрывки того злополучного дня, не дающего спать по ночам. Не было мыслей, связанных с весельем. Зеро.

Это самое ужасное. Одиночество. Уничтожающее черное одиночество, которое заставляет тебя поверить, что в мире больше нет места чуду. И только настоящие друзья не давали опуститься ниже, оставаясь где-то рядом, в пределах досягаемости – только руку протяни, но не маячили перед глазами, не оставляя его в одиночестве с бутылкой виски.

Они сидели на полу в библиотеке перед камином, который Алекс растопил, и уже почти допили маленький кувшин старой доброй «Маргариты», пока, наконец, одному из них не пришлось нарушить молчание.
- Ну вот, детка, - сказал Хок, глядя в огонь. Ничто сильней не будоражит воспоминания, чем пламя. В сознании всплыли воспоминания о необычном знакомстве с Бель, когда Алекс отчаялся дождаться мэра. Спонтанно, невероятно, судорожно, но решительно. – У тебя снова получилась самая ужасная «Маргарита» на свете.

Нельзя с уверенностью сказать, что он странный. Просто он содержит в себе целую толпу народа. Интересный. Сложный. Очень сосредоточен, когда что-то рассказывает. Легко развивает любые темы. Бесстрашный и откровенный. Когда он доходит до психологии карликовых коз («Они все весом килограмм 5-6, но верят что они быки весом в тонну - бодают и пялятся на тебя с видом «Ну что, ублюдок?!») – вы настолько вовлечены что видите перед собой это стадо грубых коротышек. Разве это странности?   

Но совсем недавно Алекс открыл в себе качества, обыкновенно ему несвойственные. Это ревность и собственничество. Ревновал он вообще крайне редко, по большей части ему было все равно. А собственничества в нем вообще никто никогда не наблюдал. Если «дама сердца» Хока изменила ему или они просто пришли к выводу – пора расстаться, то он отпускал или уходил сам, и никогда не возвращался к ней снова. Ни-ког-да, это не просто принцип, это табу. С годами ли оно к этому пришло, или Алекс решил, что это «круто», он и сам не знал, но внимал правилу строго и холодно.
Но Бель, словно нарочно, перевернула эту часть его жизни «с ног на голову». Он страшно ревновал ее к другим мужчинам и почти искренне стал считать, что она принадлежит лишь ему. Глупо, да, и он сам понимал, что глупо и по-мальчишески, но никуда не мог деться от этого сжигающего изнутри чувства.
   
- Всегда пожалуйста, - Александр шутливо поклонился в сторону Кристы, не собираясь отрывать пятую точку от здоровенной, мягкой подушки, на которых друзья_любовники соизволили сидеть. Опять же, в отношении Бель он позволял себе больше, чем друг, и порой даже больше, чем просто любовник. Со стороны их пререкания напоминали общение старых супругов, которые друг от друга устали, но любовь никуда не деть. Конечно, в их ситуации многое было другим, но суть оттого не меняется.

- Ауч, - мужчина наигранно потер якобы ушибленное плечо. «Что это на нее вдруг нахлынуло? Эммм?» - подумал Хок, находясь в легком недоумении. Он и не заметил, как губы непроизвольно растянулись в улыбке. Улыбке хитрой и не предвещавшей для Кристабель ничего хорошего. – Это наезд или повод для драки?.. Ну, капут тебе, Рос.
«Она еще и смеется», - возмущенно подумал мужчина, поставив бокал с напитком на пол, и проворно пополз в сторону Кристы; все-таки, физическая подготовка предполагала разные неординарные ситуации, и Хок весьма умело этим пользовался.

Возможно, он нарочно поддался на провокацию Рос; не стоит забывать, сколько текилы выпили герои и вообще, их характер и отношения. Лично на Хока алкоголь действовал расслабляюще - мужчина так и представлял, как алкогольные пары с высокой скоростью добираются до крови и впитываются в нее, постепенно действуя на сознание.
- Какой-какой? Ты меня ни с кем не путаешь?.. – протянул мужчина, играючи ухватив девушку за щиколотку, но не притягивая ее к себе, потому что уже через несколько мгновений Кристабель уткнулась спиной в стену.
- Может, тебе требуется фора?.. – ухмыльнулся Алекс, тем не менее, не выпуская ноги девушки.

- Спасибо и на том, - довольно улыбнулся сэр Хок, показав Рос язык.  «Не путает она. Все, можно жениться».
Что и говорить, у Алекса даже и не возникло такого соблазна - продолжать противостояние или «битву» полов. Сказалась и апатия, но в большей степени в нем говорило то самое чувство, которое он испытывал к Кристабель Рос. Он не знал, что это за чувство, еще не любовь (упаси Боже!), но и уже не влюбленность (мама Мия!), а нечто более зрелое. Именно из-за этого он многое позволял Бель, чего бы не позволил простой любовнице. Она была для него родным человеком, а это уже говорит о многом. Иногда ему казалось, что она не наигравшаяся девочка, которая жаждет заботы и ласки, при этом задорная, хитрая, но добрая. Но мысль эта покидала его сразу, как только расстояние между их телами сокращалось до минимума. Тогда его вообще многие разумные мысли покидали, надо признаться.

Абсолютно невежливо со стороны Кристабель было ставить Хока в такое положение, когда «и хочется, и колется». Когда ты морально истощен до предела, когда для того, чтобы улыбнуться, приходится прилагать неимоверные усилия, когда все вышеперечисленное приводит к физическому истощению организма и потере «былой формы», на восстановление которой уйдут недели, то тут, в принципе, не до любовных услад. С другой стороны, редко выдавались моменты, когда он воспринимал Рос не как объект плотских желаний. Но Алекс отлично умел сосредоточиться на главном: если им требовалось обсудить какое-либо поручение господина мэра, то они без труда занимались тем, чем нужно. Конечно, порой они многозначительно переглядывались, задерживая взгляды там, где не положено, но кто этого не дееелал?!

Вариантов развития событий было много. Можно было продолжать играть в кошки-мышки, можно было преспокойно допить коктейли и пойти смотреть какой-нибудь сопливый фильм, во время просмотра которого уже не слишком трезвый, но и не пьяный, Алекс, попросту уснет. Можно было с самым коварным и загадочным видом утащить Бель в спальню и запереться там до утра, но рядом находилась комната Пэлхема, и вариант со спальней автоматически отпадал. Да и неоригинально это. Можно было поиграть в «твистер», но вдвоем неинтересно. Можно было поговорить «за жизнь и горькую судьбу», но они пьяны не настолько... В общем, отговорок целое море и небольшое озеро.

Бывший морской котик британского флота сейчас с самым мирным видом тихопомешавшегося лежал под величественной и почти спокойной Рос и делал вид, что оседлала его не сексуальная обаятельная девушка, а фиг знает кто, то есть оставался спокойным и, лишь внешне, равнодушным.  Хок опустил невинный взгляд на распахнувшуюся рубашку и вопросительно изогнув бровь, взглянул на Крис. 
- Ла-а-адно, теперь я вижу, что фора тебе не к чему, - протянул мужчина, приподнявшись на локтях и, дождавшись наконец момента, когда девушка к нему наклонится, нежно чмокнул Кристабель в губы. Но легкого касания губ ему показалось мало и он вполне себе спокойно поцеловал девушку, правда, дав ей возможность понять, что он уже никуда ее не пустит.

Как бы девушкам не хотелось думать и мечтать, Хок никогда не позволял себе быть грубым или деспотично жестким с представительницами слабого пола. А о том, чтобы поднять на девушку руку и речи не шло. Он считал, что это поступок, не достойный мужчины. Но, так или иначе, он не позволял вить из себя веревки. Алекс был одним из тех людей, от которых даже на расстоянии чувствовалась неведомая сила, спокойная, тихая, ровная. Но непреодолимая. Каменная стена нервно курит в углу.

Сколько лет они уже знакомы друг с другом? Отнюдь не «неземное» количество, но достаточно, чтобы, не превратившись в единый организм, стать близкими настолько, что понимание друг друга с полуслова стало для них нормой общения. Невероятно полезной нормой, кстати говоря, которая помогает избежать множество неловких моментов. Например, Алекс знал, что Кристабель, как помощнице мэра, известно о его деятельности, связанной, грубо говоря с «миром во всем мире». Но Александр ломал голову, не зная наверняка, сколько из его похождений известны его любовнице и по совместительству - правой руке мэра. Это несколько удручало Алекса, ведь ответственность за безопасность Бель висела на его плечах. Чем больше она знала, тем больше была его ответственность. А еще ему было интересно, это знание повлияло на мнение сложившееся о нем у Кристы.

Если Хок был пьян так, что мысли его путались лишь тогда, когда к нему прикасалась Крис, то девушку хорошенько так, как яхту во время шторма, покачивало. Тем не менее, Алекс поспешил подняться на ноги, чтобы успеть поймать Бель, если она все-таки не удержится на ногах. Мало ли, синяк еще набьет. Он взял Рос за руку и с наполовину заинтересованным, наполовину задумчивым выражением лица мысленно оценивал ее предложение .От «расслабиться» он бы не отказался, да, но...
- Спасибо за уточнение, а то я бы не согласился. Вдруг заразишь меня привлекательностью? А куда мне еще больше?.. - невинно пробубнил мужчина, с ангельским выражением лица. Всем известно, что наглость - второе счастье.

Выпустив на мгновение ладонь девушки из свой, Алекс отвернулся, чтобы взять их бокалы, но тут он услышал четкий и такой знакомый (кое-кто просто часто припечатывался лбом о косяк, когда находился в несознательном возрасте) с детства звук удара об дерево. Мужчина взял лицо Крис в ладони, прикусив нижнюю губу от жалости, и осмотрел место ушиба.
- Крис, может быть, стоит... - но не успел англичанин договорить, как ему сделали комплимент. Стоило учесть, конечно, сколько промиль алкоголя в крови Рос, но он, будучи слегка, ну ладно, не слегка нетрезвым, тоже мог сказать, что его возбуждают ее коленные чашечки или изгиб левой брови.
- Да уж, - пробормотал мужчина, соглашаясь лишь на словах, а сам мягко вытер большими пальцами слезы, в большом количестве собравшиеся играть в русские горки на ресницах Бель. Зная характер девушки, Лекс не прокомментировал этот жест слабости, который в идеале свойственнен представительницам слабого пола, но не Кристабель, и как ни в чем не бывало кивнул. - Пойдем.

Лицо мужчины приняло пафосно-серьезное  и даже ответственное выражение, словно перед ним встала сложная и трудновыполнимая задача, когда Бель попросила его снять рубашку и «устроиться поудобнее». Он скинул с тела и так уже расстегнутую рубашку, оставшись в одних брюках, и устроился на диване так, чтобы и лежать на животе удобно было, и можно было искоса поглядывать на Бель. Догадываясь о причине внезапного, но такого приятного массажа, Алекс мурлычащим тоном негромко произнес: - Шестьдесят четыре.

Это можно было назвать их забавой. Нормальный человек, не то что не понял бы, но и посчитал бы эту парочку странноватой из-за этого обмена числами. На самом деле ничего проще и не придумаешь: число означало количество раз, которое они думали о сексе друг с другом за сутки. Учитывая тот факт, что новый день только-только начался - три часа ночи, то «шестьдесят четыре» было числом более-менее разумным.
Эта игра была лишь способом раззадорить и перещеголять друг друга, но числа и Хок, и Рос (по крайней мере, Лекс на это надеялся) старались не придумывать.

Алекс по инерции ойкнул, когда ладони Бель несколько более усердно сдавили его плечевые мышцы. Мужчина довольно улыбнулся, спрятав лицо в подушках.
- А смысл перегорать раньше, чем тебя коснешься, ммм? - с игривой интонацией поинтересовался Хок сквозь эти самые подушки, уже без особого удивления слушая о числах Кристабель. Она всегда у него выигрывала. Нужно как-нибудь наверстать. Мужчина возмущенно вздохнул, мысленно же чертыхнувшись.

- Знаешь, в этом отнюдь нет ничего плохого, - задумчиво произнес мужчина, с необычным блеском в глазах. Кажется, он пытался перещеголять Кристу в их милой игре, причем не боясь собственных слов и всего лишт за несколько минут. Ему льстило, безусловно, что она вообще о нем думает. Но в то же время в Алексе восставала мужская гордость: «как это, ты же уверен в том, что хочешь ее едва ли не каждую минуту, и все равно проигрываешь!»
Тем не менее, в силу возраста и ответственности, реально думать о сексе так часто было просто нереально, некогда и несколько глупо.
Благодаря же нежным рукам Бель, напряженные мышцы шеи и спины Хока потихоньку расслаблялись. Но, из-за богатой фантазии, в сон не тянуло вовсе, а наоборот. Такие тривиальные темы нисколько не расслабляют.
- Только со мной?.. - с приятным удивлением в голосе спросил Алекс, тут же пожалев, что произнес это вслух. Слова Кристабель почему-то окончательно развеяли в его голове миф, о девушке, которая решила больше не любить, не чувствовать. Он вдруг понял, что это вещи неконтролируемые, будто те неведомые простому человеку броски из холода в жар и наоборот. Мы не можем приказывать своим чувствам, но, кто-то с легкостью, а кому-то это дается тяжело, можем сдерживать или контролировать их.

Алекс перевернулся на спину и, перехватив ладонь девушки, опустившуюся на его щеку, сплел их пальцы в замок. Мужчина почувствовал некую атмосферу, если не сентиментальности, то романтики, это точно. Но он не чувствовал себя неловко или скованно: Алекс настолько доверял Кристабель и знал ее, что у него и мысли не возникло о смущении или неловкости. Ему было уютно и тепло, как бывало очень редко.

Хок мгновенно сел на диване, увидев, что Бель заметно погрустнела. Он притянул девушку, усадив ее к себе на колени и мягко поцеловал Рос в губы, нежно касаясь кончиками пальцев ее щеки. В такие моменты особенно сильно ощущалось его физическое над ней превосходство. Алексу хотелось прижать Бель к себе и долго-долго не выпускать из объятий. Хоку нравилось, когда Рос, не притворяясь неприступной и недоступной дамой, как это она делала на работе, была с ним беззащитной и настоящей.

Отредактировано Alex Hawke (2012-10-18 23:19:23)

Не смотря на свою любвеобильность, Хок никогда не спешил признаваться в любви. Наврное, считал, что так говорят только тем, с кем готовы остаться на всю жизнь. Наверное, он был честен и с собой, и с другими, поэтому не спешил пудрить уши наивным леди. А может быть, он боялся ответственности, многократно возрастающей после сказанного; учитывая его профессию и общественное положение, возникнет постоянное чувство опасения за еще одну жизнь. Может, он просто не умел любить? И считал те признания, сказанные шепотом на ушко после секса, те, над которыми не задумывался, своей слабостью. Нет, ну а как иначе? 
Алекс сам не понимал, почему. Он считал себя романтиком, которые знают, что любовь заканчивается, как, в принципе, и все остальное. Только сентиментальные люди верят в вечную любовь. А любовь - это уязвимость, которая «не нужна» этой скале с глазками.

Ясный взгляд прозрачный голубых глаз следил за выражением лица девушки. Хок уже и забыл, что ему жесты, подобные переплетанию пальцев, как-то несвойственны, даже с Кристабель. Ну вот, выпил и расклеился. Соберись, тряпка! или как там говорят в таких случаях?

Можно сказать, что в Хоке умещалось множество разных людей, с разными характерами и привычками. И это не маски, а он сам. Вот такой вот человек - сегодня один, завтра другой. Хорошо хоть, что внутренний стержень никогда не менялся и никуда не девался. Наверное, это помогало держаться на плаву в дни, подобные этому.

Хок, откинувшись на спинку дивана, слушал шепот Бель с закрытыми глазами и улыбался. Ладонями мужчина за бедра мягко прижимал девушку к себе, иначе, стоило Бель отстраниться, она могла бы плюхнуться на пол. Да и Алексу так было намного уютнее. Теплое ровное дыхание Рос приятно грело кожу. Ощущение безопасности и спокойствия не покидало мужчину. Он усмехнулся монотонному бубнежу любовницы.
- Ну, если только немного, - ему, в принципе, была знакома проблема «хотеть - не получить», но в их ситуации таких проблем обычно не возникало. Поэтому Хок решил подзадорить девушку: - Это действительно странно, угу-м.

- Между прочим, ты этим фактом абсолютно не пользуешься, - успел протянуть он, прежде чем в буквальном смысле утонуть в поцелуе, сквозь который Алекс улыбнулся, вздрогнув, когда Бель провела кочиками пальцев по его торсу. Нет, ну просто Рай.

- О чем... - повторил Хок покрывая нежными поцелуями шею Кристабель и делая паузы каждый раз, когда его губы касались кожи девушки. Его голос приобрел какой-то шутливый тон. Чем дальше, тем более клоунским он становился. - Я мог бы сказать - триста двадцать четыре, но притворюсь хорошим мальчиком и скажу - о вас, любовь моя, и только о вас. Кстати, триста двадцать шесть. Но это ведь неважно...

Чертов шантажист, который играет с зажженным факелом. Но Лекс все-таки понимал, что Криста настроена в большей степени на романтичный лад. Хок слегка отстранился от девушки и исподлобья посмотрел ей в глаза.
- На самом деле я жуткий везунчик. Ведь у меня есть ты, - спокойно улыбнувшись, снова откинулся на спинку дивана. В его взгляде все равно продолжали беситься чертята.

Хок, удовлетворенный - ну почти - жизнью, едва не уснул, если бы не это такое вот бодрящее ерзанье Кристы. Она, наверное, издевается над ним! Он, весь такой скорбящий и полупьяный, должен еще и на нее голодным взором глядеть? Ох, Бель-Бель, та еще отчаянная штучка.
Хок с не слишком большим воодушевлением отнесся к идее Рос сыграть в карты. Хотя бы потому, что, фактически, не имел почти никакого опыта. Но, будучи мужчиной гордым и все такое, Лекс никогда в этом не признается вслух, особенно женщине, по которой сходит с ума и для которой он является в некотором роде авторитетом. На лице его появилось выражение, подобное «ну-у-у, знаешь, как-то это не очень идейка...».

- Твое непостоянство... - хотел было начать качать права мужчина, но его быстро заткнули самым действенным, увлекательным и неимоверно приятным способом. И, что вполне уже стало естественным в их небольшой шведской «семье», Алекс поддался на ее провокацию. Ну как тут не уступить, если она такое вытворяет и даже о совести не вспоминает? Стоп, а Рос вообще известно о существовании сей нематериальной фигни? Хм, нужно будет поинтересоваться, причем сегодня, раз Крис уже доведена до, грубо говоря, «кондиции».   
Правда, решение гнуть свою линию было делом принципа, но делом не подверженным особенной крепости морали. Поэтому Алекс, раскинув руки на спинке дивана, ждал от Кристабель достаточно убедительных и правдоподобных доказательств.
Хок застыл, с удивленным выражением на лице, когда услышал самый важный и самый сильный аргумент из уст женщины.

Он молча встал с дивана, и, в одних штанах, сунув руки в карманы, направился в свой кабинет. Александр, кроме как в казино, в руки карты и не брал почти, искренне считая, что дурак или пьяница - игры, ммм, не шибко благородные. Не то, что тысяча, бридж, преферанс или вист, ну, на крайний случай - покер или блэкджек, уже являющиеся азартными, и в которые он любил по вечерам играть с Эви. Под «пиво и чипсы». Но это же совсем не то-о-о... Тут романтика, текила и ностальгия, нет?

На стол перед Кристой лег футляр со старинной колодой, состоящей из пятидесяти четырех, насколько помнил Алекс, карт. Мужчина сел напротив Бель с неприступным видом и так, как будто каждый день только и занимался, что в карты играл, произнес сквозь стисутые зубы: - На желание. Один раз.

Кабинет бизнесмена не претерпевал изменений в течение многих десятилетий. Так как и английский особняк Хоксмур и одноименный дом здесь, в Майами, достались ему от деда, лорда Хока, яркого представителя английского высшего общества, человека по старости лет педантичного. Этот дом, хоть и отличался коренным образом от огромного британского  Хоксмура, но тоже был выдержан в строгом английском стиле. А кабинет - это обилие дерева, кожи и металла, зато было понятно, кому он принадлежит. Если честно, то и сам Александр не любил современные стили в дизайне, отдавая предпочтение надежной классике, поэтому после смерти деда, фактически, ничего здесь не менял. Чем вызвал благодарности старины Пелхэма, который служил его деду, его родителям, и, грубо говоря, был нянькой самого Лекса. В принципе, он ею и остался.

- Крис, перестань! Не за что извиняться... - пробубнил Хок, углубившись в изучение мастей карт, которые ему «выпали». Главное, не проиграть. Во-первых, стыдно проиграть женщине, во-вторых, фантазия у Бель и правда крутая - как придумает что-нибудь, так держись. В некотором смысле, это помогало разнообразить их, скажем так, жизнь, а в другом - полнейшая непредсказуемость, кто знает, круто это, а может быть не слишком... Это ж, блин, либо бежать за лаймами или лимонами, либо выпивать четыре литра молока, что, насколько помнил Алекс, физически невозможно. Только если пить ме-е-едленно-медленно. Поэтому нужно не отвлекаться и притвориться взрослым, серьезным человеком. Прям как на работе.

Алекс, с приличным таким покерфейсом и не просто непроницаемым, а вообще непробиваемым видом, отбивал карты Кристы, убирал «отбой», снова сдавал их. Наверное, нужно было идти работать крупье в казино. В отличие от службы, которую он избрал, там хотя бы платят. Хотя, о чем это он? Нет уж, ему и так хорошо.

Хок, где-то глубоко-глубоко в душе, страшно удивился своей победе, а еще поразился честности хитренькой Рос, даже не пытавшейся его отвлечь с помощью своих «женских штучек». Мужчина довольно улыбнулся, откинувшись на спинку стула, и вальяжно закинул руки за голову.
- Крис, Крис, Крис... - задумчиво протянул Лекс, осмотрев девушку «с головы до пят». Его мозг активно заработал в сторону желаний, которые можно придумать. То Самое Число за минуту перевалило за четыреста пятьдесят, поэтому пришлось сосредоточиться на чем-то непошлом.
- Удиви меня, дорогая, я знаю, ты сумеешь, - невозмутимо улыбнулся мужчина, «отлипая» от стула, так как обнаженной спиной на обитую кожей спинку стула опираться как-то не «щикарно». Бель удобно расположилась в его кресле и Хок не имел никаких претензий, просто он не любил долго сидеть на одном месте. Поэтому он, сделав несколько шагов, водрузил свою задницу на широкий подлокотник кресла, стоящего напротив камина, который растапливался чаще всех остальных, так как хозяин, будучи занятым работой, едва не ночвал здесь. Хотя и почти не заметно на первый взгляд, что это так.
Отчаянный, не побоялся, что кресло развалится под его весом! Ну надо же было притвориться Цезарем с его Вени, Види...

Если Хок мог признать, что внешне в детстве он был довольно милым мальчиком, то сейчас он не считал себя красивым. Он и не был красивым. Но океан природных харизмы и обаяния, которыми мужчина щедро делился, доказывали, что не в морде лица дело, то есть общеизвестную истину. А может, что-то в нем и было особенное, раз Лекс был особливо популярен у противоположного потолка. Какая-то искра или деньги? Кто знает.

Она была его слабостью. Он гордился этим и одновременно страдал из-за неопределенности их отношений. Да, казалось, что это вполне его устраивает, дружбу сексом не испортишь и все такое прочее, но Хок не считал нужным обманывать себя. Любил он Кристабель или нет, но никуда от себя ее отпускать не собирался. Здоровый такой эгоизм. Он не пускал в ее жизнь других мужчин, но и сам не занимал там того самого места, по крайней мере, был в этом не уверен, хотя внешне и проявлял чувство собственничества, будто уже сто лет, как добился Крис. Алекс давно понял, что лучше, чем Бель, женщины уже не найдет, так они досконально друг друга изучили и умели относиться терпеливо к недостаткам друг друга. Им было комфортно вместе.
Просто Крис и Лекс - мазохисты, которым нравится ощущение незаконченности, которое нормальных людей с ума сводит. Два дибила - это сила.

Было забавно наблюдать, как меняется выражение и цвет лица девушки, наблюдающей за ним - ну как за ним... - до тех пор, пока он не назвал своего желания. Да он мегамозг, вроде бы и желание высказал, а что делать - догадайся, мол, сама! И вот тогда мужчина заметил в глазах Кристабель раздражение. Алекс не был бы Алексом, если бы не улыбнулся, аки кот с выражением лица, ясно показывающим, что он тут не при чем, его язык живет отдельной жизнью и ничто этого уже изменить не сможет. Если только скрепка, но и то - ненадежно.

Со свойственной ему недоверчивостью, Алекс наблюдал за движениями Кристабель. Мало ли, как даст по темечку, то-то он удивится, если очнется! Но поцелуй Бель заставил его забыть о всяческих предосторожностях, поскольку мгновением позже Хок был уже и рад проиграть девушке, причем совершенно бесплатно, да-да, вот только пусть еще раз поцелует и... Фак.
Затуманенный пошлостями и не совсем пошлостями разум Хока с трудом воспринял - но все же воспринял - слова Бель и даже слегка кивнул с невнятным Угу в ответ на них. Не дав ей даже договорить, мужчина притянул лицо девушки к себе и снова страстно поцеловал ее в губы, положил ладонь на затылок, дабы она не могла отстраниться от него и не подумала даже что-то вякать. Все равно у Хока из-за нее давным давно крышу снесло. Важная часть башни Алекса успела только оставить записку: «ушла, буду нескоро. Целую, твоя Крыша». Феерично свалила, короче.

Алекс обвил руками талию Кристабель, запуская теплые ладони под ее кофту и мягко касаясь длинными пальцами нежной кожи. И пусть попробует его остановить - Хок будет бегать за ней по всему дому и орать: «Так значит твой девиз - Возбудим и не дадим?! Умри достойно, несчастная!». Ну, примерно так.
Но, кажется, Крис об этом знала. Или хотя бы должна была уже догадаться, если у них до разговора на эту тему не дошло. Кхм, если у них все разговоры почти никогда не заканчиваль по-человечески, это еще не значит, что не дошло. В общем, сама виновата, нечего быть такой убийственно сексуальной.