Роберт расхаживал по гостинной, всё ещё держа букет цветов, - ему хотелось вручить его жене лично, а не наспех поднимать с дивана или со стола, куда бы он его положил. В голове всё ещё крутился миллион вопрос, на который он не мог ответить. Так что же за дата такая сегодня? Или какое-то событие, о котором он забыл, а При не забыла? И как чертовски не вовремя он оставил на работе свой ежедневник - персональный, а не тот, которым теперь занималась его новая помощница. Мужчина подошел к лестнице и облокотился на неё, ожидая, когда жена наконец-таки появится на его зов. И она не заставила его долго ждать: уже через минуту Присцилла появилась на верху лестницы, разодетая в шикарное платье и с аккуратной прической на голове. Вот теперь Роберт уже точно ничего не понимал, но старался не подавать виду, чтобы не расстроить жену, если он все-таки забыл про сегодняшний день. Мартинес подумал, как хорошо, что он предусмотрительно купил букет цветов, чтобы порадовать свою жену. Надо так почаще делать, когда она будет вызванивать его с работы и просить приехать.
При быстро спустилась, словно лета на крыльях, а её глаза блестели - то ли от радости, то ли от слёз, чего раньше Роберт в ней не замечал, а если быть точнее, то он уже и не помнил, когда в последний раз видел в глазах жены слёзы. Это замечательно, не правда ли? По крайней мере с какой-то точки зрения. Роберт передал букет жене, немного растерянно улыбаясь. - Я надеялся, что тебе понравится, - было бы у него больше времени, то он заказал бы корзину цветов, которую составили бы специально по его заказу. Но времени особо не было, поэтому выбирать не пришлось, и он взял то, что ему быстро собрали из имеющихся в магазине цветов. После её слов, что кое-что произошло, мужчина напрягся - он очень не любил, когда его держат в неизвестности. Для него это в некоторой степени было мучением, но Мартинес очень старался не подавать виду, чтобы не вызвать у жены подозрений на счёт своего эмоционального состояния. Поэтому он держался более или менее уверенно и спокойно. Жена уже быстренько уселась за стола и смотрела на него с такой надеждой, будто в данный момент решалась судьба всего мира. Роберт нахмурился, усаживаясь за стол напротив неё и внимательно рассматривая строявшее  перед ним блюдо. Что за игра? Лучше бы сразу сказала... - с легким волнением подумал он, приоткрывая большую железную крышку, которая скрывала истинное значение блюда.
Его взору открылся идеально вычищенный поднос, на котором покоилась длинная бумажка, исписанная быстрым и корявым почерком, каким обычно пишут только врачи... Справка от врача? - мелькнуло в голове у Роберта, когда он осторожно взял бумага и принялся её читать. Центральная клиника Майами... отделение гинекологии... наличие беременности у пациентки... срок 1,5 месяца... что? Мартинес остановился, теперь уже с явным удивлением и растерянностью смотря на жену. Да, они хотели, да, он об этом думал, но... так быстро? Видимо, она так хотела ребенка, что её мольбы были услышаны, и Бог решил осенить её своей благодатью, раз этого все предыдущие годы их брака не мог сделать Роберт. Образно говоря. Мужчина нервно провел рукой по волосам, ещё раз читая справку. При беременна... я стану... отцом. Как гром среди ясного неба. Он не ожидал. Правда не ожидал. Когда мысли материализуются, первым делом в человеке просыпается удивление, а потом уже радость. Сейчас Мартинес пребывал в состоянии "удивления". - Дорогая, ты... когда ты узнала? - только и смог спросить он, пытаясь переварить всю полученную информацию.

В его голове сразу же всплыли картины прошлого, когда он ещё жил во Франции с прошлой женой. Они были так молоды... в тот день он работал в офисе, надеясь заполучить один очень выгодный контракт. Через несколько часов должно было состояться крупное совещание, на котором Роберт должен был представить проект будущего соглашения между двумя крупными компаниями, в одной из которых он тогда работал. Кажется, это был день, когда ему позвонила жена на работу, в её голосе чувствовались слёзы. Она была расстроена, о чём тут же ему сказала, но разве мог он тогда представить, что именно станет причиной её состояния? Мартинес даже представить себе не мог, что она будет плакать из-за того, что беременна... в её голосе не было слышно никакой радости, никакого счастья, - она была глубоко расстроена этим "событием" и сразу начала сетовать на плохое самочувствие, на головную боль, на тошноту, на то, что чувствует себя толстой и что именно такой скоро и станет... а он ведь её даже не слушал в тот момент, стараясь осознать услышанное прежде. Он станет отцом. Тогда эта новость действительно сверкнула, как гром среди ясного неба, но ведь тогда он хотел этого и считал, что как только у них появится ребенок, то они уж точно заживут счастливо. Тогда он считал, что жене не хватало только ребенка, чтобы осознать всё своё счастье и стать действительно любящей и заботливой женщиной. Как же он тогда ошибался...
Роберт посмотрел на При. Её лицо светилось от счастья. Подобного воодушивления он у нее давно уже не видел, или, может быть, вообще никогда. В этот момент она была счастлива, смотря на него и ожидая ответной реакции. Он даже представить себе не мог, какой же она будет радостной, когда станет матерью... мужчина вздохнул, возвращая свой взор к справке, которую всё ещё держал в руках. Он был рад, правда, но... где-то в глубине души. Странно, еще несколько дней назад они с удовольствием вместе разговаривали о детях, которых видели у своих друзей, и обсуждали свои планы на будущих детей. А теперь, когда вот, пожалуйста, в Присцилле растет маленькая жизнь, он даже толком порадоваться не может, чтобы осчастливить свою жену. - Дорогая, это же... замечательно, - только и смог выдавить из себя Роберт, стараясь улыбнуться. Но он сомневался, что его улыбка получилась достаточно радостной, скорее он бы назвал её кислой, хотя не видел себя в этот момент со стороны. - Не будем торопиться с определением пола, я слышал, что УЗИ достаточно вредно для плода, - задумчиво произнес Мартинес, вставая с места. Он бережно положил справку на каминную полку, затем обернулся к жене и сказал: - Надо бы купить альбом для всего этого. Все-таки, ты так долго этого ждала... нужно, чтобы каждый момент запомнился, - произнес он спокойно, чувствуя, как ему удается взять себя в руки, что не могло не радовать, - Вероятно, теперь придется переделывать некоторые комнаты в доме, чтобы сделать детскую, - усмехнулся Роберт, невольно проведя рукой по волосам в очередной раз. Он с некоторым любопытством посмотрел на жену, поглощающую апельсин. Она выглядела более чем оживленно, даже раскраснелась немного. Кажется, она стала похожа на ту самую При, с которой он познакомился, когда только приехал в Майами. Да, она уже была состоявшейся личностью, своенравной женщиной, но в ней, как и в нем, присутствовало что-то такое подростковое... особенно, когда они завели роман. - Кажется, мне нужно некоторое время, чтобы осознать эту новость, - вздохнул он, усаживаясь обратно на стул. Приметив на столе бутылку шампанского, которая покоилась в ведерке со льдом, Роберт протянул к ней руку и ловко выудил из ведра. Откупорить её не составило труда, - сколько раз он это делал на различных мероприятиях и подписаниях договоров - мужчина тут же налил полупрозрачную жидкость себе в бокал, а затем посмотрел на жену, - Пожалуй, тебе теперь можно пить только красное вино, и то в малых количествах, - с легкой улыбкой на губах, сказал он, ставя бутылку на стол.

Он нахмурился, смотря на жену. Ей не хочется понимать его состояние, потому что она не сможет, в её жизни не было тех событий, что когда-то произошли в его. Возможно, он слишком часто стал в последнее время к ним возвращаться, пожалуй, даже слишком часто, но что он мог с собой поделать? Он не хотел, чтобы с ним повторилось давно ушедшее прошлое, он этого боялся, в чем отчаянно не желал себе признаваться. Тогда, много лет назад, в его душе всё было спокойно и ровно, ведь у него была любимая женщина, его жена, с которой рядом он чувствовал себя самым счастливым человеком на Земле. Она подарила ему сына, и тогда Роберту показалось, что мечтать уже больше не о чем, если только о "расширении" семьи через пару лет. И кто бы мог подумать, что уже тогда их брак трещал по швам, только он этого не замечал, потому что верил своей женщине и даже мысли не допускал, что она может позволить себе измену и предательство... а еще, что она так наплевательски будет относиться к собственному ребенку.
Смотря на Присциллу, мужчина искренне верил в то, что она не такая. Она не могла быть такой, он не хотел в это верить. Казалось, что судьба предоставила ему этот жестокий урок в прошлом именно для того, чтобы, встретив её, он уже не отпустил её от себя. Чтобы он осознал, где его настоящее счастье, а не жил в том, придуманном когда-то мире. Может всё не было так уж безоблачно и замечательно, как ему казалось? Он никогда не был мечтателем или романтиком, всегда предпочитая здраво оценивать мир и ситуацию, но почему-то именно рядом с той девушкой, с которой он сидел за одной партой в университете, его голова погрузилась в мир зыбких мечтаний и полупрозрачных грез. Было бы глупо сейчас о чём-то сожалеть, впрочем, он и не сожалел, но все-таки многие обиды ещё жили в его сердце, чего он не мог себе простить. Всё должно было уйти, время ведь лечит? - нет, увы, оно не имеет такой способности, оно лишь может притупить боль и спрятать её так глубоко, как только сможет это сделать сам человек. Прошло много времени, у него теперь другая семья, но муки прошлого решили напомнить о своём существовании, и Роберт был этому не рад. - Дорогая, прости... это всё работа... - мрачно произнес Мартинес, чувствуя себя виноватым. Ему хотелось подойти к жене, обнять её, сказать что-нибудь успокаивающее, но он не мог. Просто не мог... почему? Ему казалось, что это сейчас будет лишним, не искренним, а этого он не хотел, потому что всегда требовал от себя честности в отношениях с женой. Она была его единственной надеждой на душевной спасение, но сейчас он сильно уязвил её своим поведением. Пусть и не со зла, но сделанного уже не вернешь.
- Нам нужен очень хороший врач, и клиника, где ты будешь наблюдаться. А лучше, если этот врач будет лично навещать тебя несколько раз в месяц. Я хочу, чтобы всё было под контролем, - с привычной ему деловитостью проговорил Роберт, крутя в руке бокал с шампанским, - Надо бы ещё приставить к тебе кого-нибудь из охраны... не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. И тяжести тебе носить нельзя, а охранник будет как раз кстати, - в легкой задумчивости произнес мужчина, подбирая в уме лучшую кандидатуру на должность верного "пса", который теперь будет ходить за женой по пятам. И пусть только попробует не уследить за При... Роберт ему голову открутит. Он медленно перевел взгляд на жену, которая теперь выглядела крайне потерянной и несчастной. По его вине... мужчина тяжело вздохнул, встав с места, - Ты станешь самой прекрасной матерью, - сказал он честно, устремив свой взор на При, - Я знаю.

Роберт, откровенно говоря, не понимал, почему жена даже не посмотрела на него. Коряво он попытался извиниться, понятно, но ведь она всегда была такой внимательно и понимающей, почему же сейчас она не хочет даже взглянуть на него? Возможно, он слишком перегнул палку, слишком резко себя повел, хотя в его словах не было ничего такого, что могло бы её обидеть. Но и порадовать тоже не могло. Да, он не прыгал от счастья, не кружил её на руках, не бегал по дому с радостным лицом, крича всем вокруг о том, что его жена беременна и, что наконец-таки у них будет ребенок. Наверное, это было бы даже слишком для нее и для него, ведь она прекрасно знала, насколько он бывает скуп на эмоции. Но она же ждала чего-то большего, чем его растерянное лицо, а он смог ей дать лишь кислую мину и полную неразбериху, которая сейчас творилась в его душе.
Стать отцом. Она не понимала, как много это для него значило. И как серьезно он подходил ко всему этому, она не могла понять, да и в общем-то любая женщина не может понимать своего мужчину на все 100%. Мы слишком разные, и это ведь прекрасно. Мы дополняем друг друга, сильно отличаемся, являемся противоположностями, которым так может быть тяжело вместе, но... несмотря ни на что и вопреки всему хотим быть рядом друг с другом. Прошло около десяти лет с того момента, когда он в последний раз видел сына. И этот факт отдавался болью в груди, как много воды утекло с тех пор, какие события остались в прошлом, такие значимые для памяти... а ведь она не может сохранить всё, и былое постепенно стирается из памяти, утекая, как песок сквозь пальцы, и очень многое из нашего прошлого становится неясными негативами, в которых уже не разобрать лиц - словно ты наблюдаешь картину сквозь пелену дождя, застлавшую глаза. Мы забываем то, что нам когда-то было так дорого.
Он не мог объяснить ей своей реакции, потому что не мог позволить себе показать слабость. Он должен быть сильным, он всегда был сильным, даже когда жизнь била его по щекам, оставляя ощущение неприятного онемения в теле и душе. Когда в одночасье весь мир рухнул как карточный домик, он должен был быть сильным, чтобы не сломаться, потому что жизнь человеку даётся всего один раз - и потерять её по собственной глупости было бы непростительным шагом. Он должен быть сильным, чтобы защищать свою женщину, чтобы ограждать её от неприятностей, злых языков и косых взглядов, которые всегда теперь сопровождают их жизнь. Он должен быть сильным, чтобы поддерживать её и в горе, и в радости, как когда-то он обещал это себе перед Богом, стоя в церкви. Ведь он её любил, что бы она там себе сейчас не думала, он её любил и будет любить, ведь именно она разогнала те грозовые тучи, что царили в его душе долгое время. Ведь это именно она принесла свет в его жизнь, он это всегда прекрасно понимал, поэтому и держался за неё и ради неё. И то, кем он стал, было сделано отчасти благодаря ей, ведь это её поддержка так его подбадривала и помогала идти вперед, когда собственных сил уже не хватало.
Он растерянно посмотрел ей вслед, когда она встала и быстрым шагом направилась к лестнице. - При... - позвал он её, но она даже не обернулась, оставляя за собой шлейф из холода и обиды, наполнившей воздух в гостиной. Звенящая тишина накрыла Роберта с головой, когда он остался один в этой так по-праздничному оформленной комнате. Он в нерешительности переминался с ноги на ногу, смотря на лестницу, уже опустевшую после ухода жены. Было слышно, как она хлопнула дверью в спальню, впервые за долгие годы их совместной жизни. Мужчина не спешил идти за ней следом - нет, не потому, что не хотел, а потому, что хотел дать ей немного времени, чтобы позлиться на него. Пусть накопит злость, пусть накопит обиду, а потом выльет на него, как воду из ведра, ничего страшного, он поймет, ведь это всё не на пустом месте, а из-за него. Из-за его действий, совершенно необдуманных и несдержанных. В очередной раз он осознал, что нельзя давать волю своим чувствам, их всегда нужно строго контролировать, чтобы не задевать окружающих, тем более, таких близких, как Присцилла. Она - его жена, его женщина, которая ждёт от него ребенка, и он не может больше относиться к ней также, как прежде: ей будет требоваться его забота, его внимание и поддержка, ему нужно будет ходить с ней к врачу, чтобы она чувствовала, что это не только её ребенок, которого она рожает для себя, это и его ребенок, его наследник или наследница, созданные в любви и ласке. Семья - это прежде всего внимание и забота, иначе перестанет иметь смысл всё, что он делал на работе, потому что делать это будет уже не для кого.
Роберт решительным шагом отправился вслед за женой, наверх. Его шаги утопали в мягком ковре, оставаясь приглушенными или даже, почти не слышимыми. Подойдя к двери, он не услышал никаких рыданий, хотя, честно говоря, очень их ждал. Так было бы легче. Открыв дверь, он неспешно вошел в комнату, которая, словно по мановению руки, стала темной и неприветливой. Жена сидела на кровати с потерянным и потухшим взором, Мартинес тут же почувствовал укол в груди, неприятный возглас совести, раздавшийся из глубин души. - Дорогая... прости, я не хотел, чтобы всё вот так случилось, - он подошел к кровати и опустился перед женой на колени. Взяв её за руки, чтобы она не выдернула свои аккуратные ладони из его хватки, мужчина постарался заглянуть в её глаза. Они были всё также прекрасны, хоть и холодны, но это были его глаза, его любимые глаза, в которые ему всегда так нравилось смотреть. - При, милая, я не хотел тебя обидеть. Просто это оказалось для меня такой неожиданностью, что я отреагировал не должным образом, - его голос звучал глухо, но Роберт всё равно старался говорить. Ему было важно донести до неё свои намерения и мысли, которые бушевали в голове грозовым облаком. - Я просто не хочу, чтобы мой ребенок чувствовал себя брошенным отцом. Это преследует меня, и сегодня эта мысль не дает мне покоя. Это слишком... тяжело. Поэтому я так старался, чтобы всё в нашей жизни шло по плану, а сегодня я... - он замолчал, тяжело вздохнув. Слова давались ему нелегко. Правду всегда не легко говорить. - Я растерялся, потому что не успел всё это запланировать. Не успел продумать всё до мелочей: врача, клинику, детскую, школу, даже университет. Я хочу, чтобы всё в жизни этого пока еще маленького существа было четко и ясно, а не размыто и туманно. Я не хочу, чтобы всё было, как у меня, - он склонился к рукам жены, чтобы поцеловать их. Ему казалось, что в груди как будто разгорелся огонь - огонь обиды и горечи, живущей в маленьком мальчике Роббе, которого Мартинес когда-то так "тщательно забыл".

Он кивнул, соглашаясь с её словами. После того, как они выговорились друг другу, сразу стало легче, причем заметно легче: Роберт ощутил, что с души как будто камень свалился. Действительно, нельзя было всё так долго держать в себе. Они планировали этого ребенка, так почему же вдруг он испугался? Нужно было заранее поговорить обо всём с Присциллой, рассказать ей о многих своих не совсем радостных моментах из прошлого, поделиться темными историями, чтобы вместе они могли преодолеть свои страхи, жившие в них с самого детства. Но всё случилось сейчас, возможно, так даже лучше, ведь, как говорится, "лучше поздно, чем никогда".
Роберт обнял жену, поцеловав её в лоб. Ему хотелось ощущать её тепло, которое всегда так его успокаивало, а теперь, в ней будет в два раза больше тепла и света, ведь где-то там внутри растёт их маленькая частичка. Кто это будет - мальчик или девочка? - ему было всё равно, ведь по сути это абсолютно не важно. Важно лишь то, что у них будет ребенок, а всё остальное уже такие несущественные мелочи. Конечно, когда они сходят на узи, и врач сможет увидеть пол ребенка, то это будет большим плюсом: они будут знать, в какие цвета красить детскую, какую одежду и мебель покупать, а также игрушки и прочие мелочи. Мартинес уже представлял в своей голове, где на территории сделать детские уголки: детскую площадку с горками и качелями нужно поставить рядом с домом, можно даже напротив веранды, чтобы они с При, сидя на ней, могли наблюдать за ребенком, играющим в песочнице или катающимся на качелях; подальше, между деревьев, можно было бы соорудить домик для будущей принцессы или смелого разбойника, можно будет в будущем даже сделать домик на дереве - не какую-то там маленькую деревянную хижину между веток, а серьезный домик, с канатом, веревочной лестницей и может быть даже несколькими комнатами. Потом, когда ребенок подрастет, начнутся всякие палаточные посиделки с ровесниками, ночевки, шумные праздники и веселые дни рождения - Роберт знал, что ради своего чада он будет выкладываться на все 200%, чтобы ребенок ни в чем не нуждался.
- Нам нужно будет нанять рабочих, которые переделают нам какую-нибудь комнату под детскую. И нужно будет обязательно выбрать какую-нибудь интересную мебель, а не банальную, как у всех. Всё-таки мы можем себе это позволить, - Роберт с энтузиазмом посмотрел на жену, - Я хочу дать ребенку то, чего у меня не было в детстве. Я думаю, в этом отношении, ты будешь со мной солидарна, - он так же подумал о том, что, вероятнее всего, было бы неплохо в будущем нанять няню для ребенка, потому что Мартинесу не хотелось, чтобы Присцилла забрасывала свою работу. Дети - это прекрасно, они - цветы жизни, самое ценное, что когда-либо будет в их жизни, но отдавать всё время детям, когда есть возможность хотя бы на короткий срок передать их в надежные руки, забывая о себе, это не правильно. Тем более, Присцилла столь видная светская львица, и Роберту будет нужно, чтобы она продолжала посещать с ним различные мероприятия. В будущем, когда ребенок подрастет и окрепнет, они будут брать его (или её) с собой, но не часто - не стоит сразу с малых лет приучать ребенка к такому миру. Да и Роберт бы не хотел, чтобы их ребенок вообще когда-либо связывал свою жизнь с мир шоу-бизнеса и гламура.  - Нужно, чтобы врач наблюдал тебя каждую неделю. А еще наверное нужно будет записаться на какие-нибудь занятия для беременных, да? - он когда-то видел нечто подобное по телевидению, но тогда не придал особого внимания, собственно, да и зачем ему тогда это было нужно? Может быть, зря он не вслушался? Пригодилось бы. Мартинес уже стал подумывать о приобретении специализированной литературы, которая рассказала бы ему обо всем, что связано с беременностью. У него создавалось такое впечатление, как будто у него никогда не было детей, но ведь это так. Но тогда почему-то всё было по-другому, и он не заботился и даже не задумывался о тех вещах, которые сейчас посещали его голову. Времена меняются? Возможно. А может быть всё дело просто в том, что он стал намного старше и серьезнее.

Дата: 14 сентября
Время: около 8-ми часов вечера

Присцилла не очень хорошо себя чувствовала и поэтому была отправлена несколькими днями ранее на отдых в закрытую клинику в пригороде Майами. Там её расположили в большой палате, записали на уйму оздоровительных процедур и пообещали, что через неделю такого отдыха, она почувствует себя заново рождённой. Роберт очень надеялся, что именно так всё и будет. В последние дни он волновался за здоровье жены и даже сам подумывал об краткосрочном отдыхе хотя бы на несколько дней. Но что для него будут значить эти дни? - десятки или даже сотни звонков, масса отложенных на потом встреч и едкие замечания вездесущей прессы о том, что здоровье "железного Роберта" дало слабину. Этого Мартинес себе позволить не мог, тем более, он должен был посетить сегодняшнее мероприятие, которое состоится в ночном клубе "Мэншэн". Он заранее договорился со своими друзьями - Джеймсом и Тони, что этот вечер они постараются провести в своём "клубе за 40", обсуждая светские хроники только ради смеха, попивая коньяк или виски для умасливания своей зрелой души и наслаждаясь видами прелестных женских тел, скрытых или, наоборот, выставленных напоказ, под карнавальными костюмами.
Придумывать нечто необычное со своим одеянием он не стал - просто заказал себе как обычно дорогой костюм у модного дизайнера Эвелин Арно и строгую чёрную маску, всё-таки правила карнавала нужно соблюдать, и раз сказали, что нужно появиться в маске, значит так тому и быть. Облачившись в ладно скроенный по фигуре костюм, Робет добавил к образу старинные карманные часы, купленные им на одном из аукционов Сотбиса за весьма внушительную сумму. Мартинес всегда питал особую слабость к старинным вещам, поэтому его кабинеты в мэрии и в доме были наполнены антиквариатом, за которым он следил, как за зеницей ока. Последним штрихом в образе стала маска, плотно севшая на глаза. Сначала в ней было не очень удобно, но затем мужчина перестал обращать внимание на то, что она частично закрывает ему обзор.
На улице его уже ждал лимузин с охраной - после того случая на шоссе Роберт удвоил свою охрану, и теперь старался никуда без неё не выезжать, и сегодняшний день не стал исключением. Погрузившись в прохладный салон, Мартинес дал команду шофёру трогаться с места и  направляться в сторону ночного клуба. Он не знал, приехали ли туда уже Старк с Вэманом, но в любом случае у них уже была заказана вип-зона, в которой они намеревались провести время, наблюдая за происходящим в клубе со второго этажа, где и располагались все вип-зоны.
Улицы Майами были запружены автомобилями в это время, и наверняка многие ехали в сторону "Мэншэна", впрочем, в городе есть много других клубов, которые сегодня будут заполнены не менее плотно. Но самая большая толпа всё-таки будет именно в "Мэншэне", ведь только там собираются все сливки общества, которые сегодня не позволят себе пропустить такую грандиозную вечеринку.

» Night Club "Mansion" » VIP-зона #2

Отредактировано Robert Martinez (2013-02-28 10:03:05)

Он сжимал её руку всю дорогу до дома. Крепко, как будто боится её потерять. Впрочем, в этом была доля правды: он действительно боялся её потерять, поэтому так волновался и старался обеспечить её безопасность всеми возможными способами. Машина плавно вкатила на территорию и в скором времени уже затормозила перед парадным входом. Роберт первым выбрался из салона, чтобы подать руку супруге и помочь ей выйти из машины. Водитель после этого был сразу же отпущен, хотя Мартинес не сомневался в том, что он останется в той части дома, которая была предназначена для персонала. Там располагалась и охрана, и прислуга, и у них было всё своё, можно сказать, как отдельная автономная область, отделённая от хозяйской части длинной и изогнутой галереей, наполненной цветами, картинами и предметами антиквариата и искусства, которые периодически докупались Мартинесом и выставлялись туда. В последнее время длинный коридор уже стал постепенно превращаться в некоего рода музей. К счастью, прислуга и охрана были проверенными людьми, которые не стали бы всё это пытаться украсть и продать. А даже если бы и попытались, во-первых, все вещи были застрахованы, а, во-вторых, на них стояли датчики, которые каждые несколько месяцев тщательно проверялись и, если что, заменялись на новые. Так что даже просто снять картину, например, ни у кого бы не получилось.
Вместе с супругой Роберт вошёл в дом, прохладный от работающих кондиционеров и наполненный запахами свежих цветов - это Рафаэлла ввела такую привычку - каждый день все вазы наполнялись новыми цветами из их личного сада. В крайнем случае - из цветочного магазина, но Мартинесы завели своего собственного садовника, который и следил за территорией и садом. Сначала Роберту казалось, что это бессмысленная затея, и стоит просто засадить всё деревьями или просто травой, но сейчас он был благодарен жене за то, что она отстояла свою точку зрения. Мальчик у них будет или девочка - по сути даже не важно, в любом случае Элла всегда сможет выйти в сад и сесть там, в беседке, с коляской, чтобы ребёнок дышал свежим и чистым воздухом, наполненным ароматом цветов.
- Мм, даже так? - Роберт улыбнулся, отвлекшись от своих мыслей и посмотрев на супругов, - Как пожелаешь, моя дорогая, - он приобнял её за талию и поцеловал, после чего отпустил жену и направился на второй этаж, в их спальню, чтобы принять душ и переодеться. Идея освежиться была хорошей - вода поможет снять напряжение и придаст бодрости, а ведь ему хотелось бы подольше побыть вместе с Эллой, например, даже допоздна.
- Если ты не поторопишься, я съем всё сама, - Мартинес усмехнулся, стоя перед зеркалом и поправляя обычную белую рубашку более простого и неформального кроя, чем он привык носить. Джинсы, мягкая обувь - и как будто уже другой человек. Покинув спальню, он подошел к лестнице и облокотился на перила. - Правильно, тебе нужно хорошо и много питаться, а не как обычно. Помни, ты же ешь за двоих, - громко произнёс он, прежде чем начать спускаться вниз. Настроение сразу же поднялось, и это было приятно. Стоило Элле вернуться, и на душе сразу стало спокойно. Хотя бы сейчас.
Он вошёл на кухню с улыбкой и расслабленным выражением лица. Элла уже сидела за столом, как всегда идеально сервированным, словно она делала это с линейкой. Глаз - алмаз. Подойдя к супруге и поцеловав её в макушку, Роберт сел рядом и с довольным видом потёр руки.
- Честно признаться, я уже ждал твоего возвращения. По-моему, нужно уже начинать планировать перестройку некоторых комнат под детские... как думаешь? - его глаза лукаво сверкнули, но лицо оставалось непроницаемо спокойным. Ему хотелось увидеть реакцию жены и услышать её мнение. Может быть в клинике она уже составила целый план, и теперь оставалось его только реализовать. А может быть, она окунётся в эти хлопоты сейчас, кто знает?

- Ты слишком строга к себе, - с улыбкой заметил Роберт, посмотрев на супругу, - Сейчас положение позволяет тебе есть сколько угодно, что угодно и когда угодно. Радуйся, - усмехнулся мужчина, отпивая из своего бокала. Как же приятно расслабиться, когда впереди ещё так много времени. Он вернулся домой, когда ещё светло, а не как обычно с наступлением вечера. И рядом была Рафаэлла. Кажется, жизнь снова приобретает смысл. - И, да, я буду носить тебе и мороженое, и фрукты, и бутерброды в середине ночи, и рыбу под утро, а через пару часов варенье с икрой. Не волнуйся, дорогая, я всё сделаю. И буду с интересом смотреть, как ты станешь всё уплетать, - настроение заметно поднялось и позволило Мартинесу даже отшутиться. Пока есть такая возможность, и сама Элла благодушно настроена, почему бы не сделать вид, будто им не сорок, а двадцать лет? Иногда приятно сделать вид, что ты снова молод, и вся жизнь впереди.
Интересно, если бы он встретил Рафаэллу раньше, сошлись бы они и стали жить вместе как сейчас? Или всё с ними было бы иначе? Если им обоим было суждено встретиться 10 лет назад, то тогда Мартинес был рад, что всё случилось именно так, как случилось.
- Ты же знаешь, что я поддержу любое твое решение, дорогая, - с серьёзным видом отозвался Роберт, - Делай так, как считаешь нужным. Ты обставила весь этот дом, я не думаю, что детская вызовет у тебя больше проблем, чем было с целым домом, - он ободряюще улыбнулся жене и сделал ещё один глоток вермута, - Наш достаток позволяет обеспечить ребёнка всем, что ему будет необходимо, и даже большим. Этим нужно воспользоваться, - хоть для Роберта этот ребёнок и не будет первым, но только сейчас у него есть возможность дать своему чаду всё. Тогда, в те давно ушедшие времена, такой возможности у него не было. И он восполнит всё то, что ему не удалось сделать сейчас, когда представляется замечательная возможность вновь стать отцом. И воспитать своего ребёнка в любви и заботе, потому что и такой возможности у него в прошлом не было.
Он кладёт ладонь на руку Эллы, которой она его обнимает. Закрывает глаза и вдыхает запах её духов, её запах. Ему очень этого не хватало в последнее время, и чем больше дней проходило, тем острее он по вечерам ощущал отсутствие жены.
- Дорогая, ты не поверишь, - усмехнулся Роберт, открыв глаза и повернув голову к супруге, - Я много работал. Очень много, - И иногда встречался со Старком и Вэманом, пронеслось у него в голове. Если бы не они, то Мартинес бы уже измотал себя работой, а так их мужской клуб за 40 отлично проводил некоторые дни в душевных беседах с бокалом бурбона и с отменной кубинской сигарой в зубах. Это было отличное время, потому что Роберту удавалось не погружаться в свои думы, а просто выпасть из своей жизни, забыв обо всём на свете. Чтобы не думать о том, как там Элла и всё ли с ней в порядке именно в этот момент, когда он расслабляется с друзьями.

Весьма неожиданная фраза Эллы заставила его замереть с почти поднесенным к губам бокалом. Роберт перевёл взгляд на жену, приглушенно кашлянул и поставил бокал на стол. Она безусловно права, и он это прекрасно понимает. Его работа отнимает время у них двоих, а когда появится ребёнок, мало что сможет вот так сразу измениться. Но ему или ей будет нужна забота обоих родителей, воспитание и внимание отца ничто не заменит, и пусть мать - это основа всего воспитания ребёнка, отец являет собой твёрдый и прочный фундамент отношения с окружающей действительностью. Именно отец сможет научить и подать пример своему сыну, покажет ему, каким должен быть настоящий мужчина, чтобы спустя годы, он точно знал, каким отцом и мужем сам захочет быть. Для девочки отец становится показателем и набором черт, которые она затем будет искать в своём молодом человеке и будущем муже, ведь именно отец покажет, каким должен быть настоящий мужчина. И Роберт не мог всего этого лишить своего ребёнка.
Он вздохнул и посмотрел на супругу. Она прекрасно знает, как много значит для него эта работа, как много сил он в неё вложил и как много всего от него зависит. И всё же она была права, конечно же.
- Я понимаю. Просто дай мне немного времени, чтобы найти соответствующего моим требованиям помощника, которому я смог бы передать хотя бы малую часть моих дел и забот, - эта идея ещё с самого начала не очень нравилась Мартинесу, но выбора у него теперь уже не было. Придётся действительно заняться поисками подходящего кандидата и обучить его как следует к тому моменту, как Рафаэлле уже нужно будет рожать. И как прикидывал Роберт, времени на это всё должно хватить.
Он обнял жену и прижал её к себе, наслаждаясь теплом её тела, ощущающимся даже через одежду. В этой домашней и уютной обстановке она была как нельзя хороша - его домашняя львица, хранящая очаг, покой и благополучие их дома. Проведя ладонью по её спине, Роберт улыбнулся, - ему очень этого не хватало. Все ощущения и чувства, которые до этого ему приходилось тщательно скрывать, прятать внутри себя, чтобы так сильно не испытывать необходимость в ней, теперь хлынули через установленный им самим внутри головы барьер. Она была ему нужна, потому что она когда-то стала той самой поддержкой и опорой, которую он уже и не надеялся найти.
- Ах, да, точно... у меня же есть жена, - он ухмыляется и крепко прижимает супругу к себе, чтобы сдержать волну негодования, которое она может на него выплеснуть после его слов. Она прекрасно знает, что он шутит, и всё же может пожурить его немного за такие шутки. Но это ведь всего лишь игра, которой они и разогревают свою семейную жизнь и дают ей энергию для жизни. - Ты же знаешь, что я люблю тебя, - Мартинес улыбается и касается губами её подбородка. Закрывает глаза и делает глубокий вдох, стараясь впитать её чарующий запах. Она его - и это навсегда. А скоро их будет трое, и счастья в этом доме прибавится.

- Да, дорогая, я знаю, - он взял её за руку и поцеловал в ладонь, прижавшись затем к ней щекой и сделав глубокий вдох. Ему всегда нравился её темперамент, с первых дней их знакомства. Она выделялась из толпы не только внешностью, но своей гордой осанкой и вздёрнутым подбородком; своими королевскими манерами и властным взглядом, под которым мужчины были готовы растаять на месте, как восковая свеча от сильного жара. Она восхищала, и Мартинес хотел сорвать этот пышный цветок только для себя. Окунаясь в любовную авантюру с Рафаэллой, он не знал, чем это всё может закончиться и не брался предполагать. Они жили настоящим, не заглядывая в будущее. Они были научены жизнью, в особенности он. Поэтому у Роберта был чёткий план действий, который он претворил в жизнь именно ради Эллы. Она запала ему в душу и прочно поселилась сначала в ней, а потом и в сердце. Теперь же у них общий дом, а спустя какое-то время будет общий ребёнок.
Он обнимает её ещё сильнее. Целует, исследует руками её тело, правда, пока лишь по одежде. Как хорошо, когда в доме никого нет. Охрана находится вообще в другой части, и они просто так здесь не появятся, без предварительного звонка на стационарный телефон. Никто не нарушит их уединение. Приятно это осознавать, когда в твоих объятиях такая женщина. Его женщина.
Положив ладонь ей на колено, Роберт провел рукой вверх, приподнимая юбку до бедра. Её прекрасные загорелые ноги могут вызвать зависть у любой молоденькой девицы. Вторая рука уже обнажает плечо, сдвигая топ в сторону вместе с бретелькой лифчика. Мартинес целует супругу в плечо и улыбается. Поднимает на неё глаза, и его губы снова расплываются в улыбке. Слишком давно они не виделись, право же, слишком давно...
- Полагаю, мы оба испытываем голод... немного иной, требующий немедленно покинуть это место и переместиться в более подходящее, - шепнул он жене на ухо и взял её за руку, немного потянув в сторону, чтобы дать ей понять, что нужно встать. Он встал с места вслед за ней, взял бокалом и залпом его осушил. Перевел взгляд на жену, хитро улыбнулся ей. Подошёл. Их взгляды встретились, и Мартинес был готов утонуть в её глубоких глазах, так пристально смотрящих на него. Они давно не виделись, но он никогда не забывал её красивые глаза. Порой, они даже ему снились.
Он обнял жену за талию, взял бутылку вермута и потянул Рафаэллу с собой, чтобы они покинули кухню и направились в гостиную, откуда лестница привела их на второй этаж. А уже оттуда - в спальню, окутанную мраком из-за плотно закрытых штор.

Она всегда была его королевной, бессменной царицей и светом во тьме. Даже, когда они только познакомились, остальные женщины перестали существовать в то же мгновение, как их взгляды встретились. Многие крутились вокруг него, и многие вились вокруг неё - у них не было недостатка во внимании, оба это прекрасно понимали и видели. Но спуску друг другу они не давали - добиваясь, отстраняясь, подогревая чувства и эмоции, чтобы всегда было интересно. И ведь было, и до сих пор между ними можно ощутить накал - воздух наполняется едва уловимыми нотками энергии, импульсами, которые вот-вот пройдутся по поверхности кожи дрожью, сладкой и терпкой, как глоток хорошего и выдержанного алкоголя. Он ценил напитки, а ещё он ценил её.
Слова могли в любое мгновение померкнуть, поэтому они предпочли общаться зрительно и тактильно. Роберт выдохнул, опустившись на кровать и посмотрев на Рафаэллу - она была прекрасна, и даже не могла бы сейчас представить насколько. Они изголодались друг по другу в буквальном смысле, и их горящие глаза выдавали это чувство с головой. Остро, жестко и так томительно. Изнуряющее чувство тоски стало испаряться, как роса при первых лучах солнца. Тоска выжигалась безоговорочно, без шанса на помилование. И хотелось бы верить, что между ними более не возникнет подобного перерыва, разлуки, иначе Мартинес за себя уже не сможет ответить.
Он запустил пальцы в её густые и сильные волосы - одаренная от природы шикарным и здоровым телом, Элла была прекрасна во всём. "Даже в свои годы" прозвучало бы гнусно - она молода, спела и может задвинуть любую молодушку в её 20 лет. Не просто хороша - идеальна, божественна, неповторима. И она была его, и только его.
- Нет таких слов, чтоб описать мою тоску, - он поворачивает к ней голову, смотрит в глаза и улыбается. Хитро, алчно, страждуще, как только может улыбнуться истосковавшийся по воде путник в пустыне. Меньше чем за секунду он ловко обнимает жену, обвивает её тело руками и мягко опускает на кровать. Его ладонь скользит по упругому бедру, замирает на коленке, а затем щекочет лодыжку. Он придвигается ближе и меняет положение так, чтобы у Эллы не было иного выбора, кроме как обхватить его ногами и придвинуться ещё ближе.
- А как сильно скучала ты? - шепчет ей Роберт, наклонившись к самым губам. Он целует её в подбородок и проводит губами по её шее, вдыхая этот пленительный аромат её тела.

Он проводит рукой по её волосам, накрывшим их как покрывало. Улыбается, целует её в губы и шепчет всякие глупости, приятные женскому слуху, ведь, как известно, женщины любят именно ушами. Всё сразу становится на свои места, как и должно было быть. Эти три месяца стали испытанием, как для него, так и для неё. Но они также подогрели чувства, потому что это сейчас отчётливо ощущалось по ситуации. То, как они смотрели друг на друга. То, как они целовали друг друга. То, как они касались друг друга. Каждое действие подтверждало его мысль.
Её волосы, её шикарные волосы, которые он перебирал пальцами. И эти полные губы, столь сладкие и нежные, не покрытые помадой, а естественные и от того прекрасные. Роберт снова поцеловал свою супругу, крепко обняв её и прижав к себе. Хотелось ощутить её тепло, обнять покрепче и никуда более не отпускать. Организм тут же начал реагировать, напоминая о том, что её не было рядом целых три месяца... три месяца одинокого существования на их супружеском ложе. По вечерам всегда становилось паршиво, и Мартинес предпочитал спать в кабинете на диване или в гостиной, потому что в этой комнате без Эллы ему было очень паршиво. И одиноко.
А ведь когда-то давно, ещё до встречи с ней, он бы никогда так не подумал. Всё было совсем иначе, но здесь ключевое слово "было". Он мягко меняет положение, опрокинув жену спиной на кровать. Сам оказался сверху и склонился над её губами. В его глазах сверкнуло желание, и это не смогло бы ускользнуть от Рафаэллы. Ни за что. Он ловит губами её подбородок, целует и улыбается. Меняет положение и садится, чтобы сбросить с себя рубашку и откинуть её на пол.
Поворачивается к жене, кладёт ладонь ей на живот и снова улыбается. Но уже иначе. Он пока не осознаёт всего счастья, что сулит ему очередное отцовство, но он надеется, что именно с Эллой всё будет по-другому. Скользнув рукой выше, Роберт приподнимает её кофту, всё выше и выше. Жестом он предлагает жене приподняться, чтобы у него была возможность стянуть с неё "верхушку". В его глазах пляшут озорные огоньки, пока он раздевает супругу. А раздеть её он хочет полностью - настойчиво, без возможности сопротивления со стороны Эллы, хотя она наверняка и сама не против.
Уже через пару минут вся одежды супруги оказывается на полу. С разметавшимися по простыне волосами, она лежит на простыне, а Роберт сидит рядом и смотрит на неё. Смотрит и гладит ладонью её тело - каждый изгиб, потому что её тело такое сексуальное, и оно требует ласк. Он кладёт руку ей на грудь и сжимает эту полную округлость в ладони, этот пышный холм с розовым вставшим соском, который так и манит. Роберт ловит его ртом и с силой втягивает, обхватив его губами и начав ласкать языком. Он ощущает, как под его ласками тело Эллы выгибается, и ему это приятно. Очень приятно.

Они окунаются в страсть, обволакивающую их с головы до ног. Роберт улыбается, продолжая касаться Эллы, исследуя, лаская, поглаживая. Она поддавалась и выгибалась под его руками, её веки подрагивали, когда она закрывала глаза. Мужчина довольно улыбнулся, когда супруга решительным движением вытянула ремешок из брюк. Её ловкие пальчики расправились в доли секунды с ширинкой и брюками, которые в скором времени оказались на полу вместе с остальной одеждой. Ненужная груда одежды, не позволяющая ощутить реальное тепло человеческого тела. Такое нужно им обоим.
Он обнял супругу, впиваясь страстным поцелуем в её шею. Кожа Эллы была бархатной, ароматной и такой сладкой, что её можно было целовать и целовать, упиваясь потрясающим телом своей жены, своей женщины - желанной и горячо любимой. Можно ли любить человека так страстно? Он любил, хотя не верил в то, что бывают такие сильные эмоции. И он никогда бы не подумал, что встретит своё счастье в преддверии сорока лет и будет чувствовать себя мальчишкой. Молодым и неопытным, и влюблённым по уши в очаровательную женщину, которая так мастерски давала ему отпор. Но и он был не лыком шит, и, видимо, им было суждено стать парой.
Их тела сливаются в единое целое, сминая простыню и сбивая с кровати подушки. Они разогреваются до нестерпимого жара, вызывающего пот на поверхности кожи. Ласки, поцелуи, прикосновения. Температура, страсть, кипение.
Бешеный танец с таким ритмом, о котором они уже забыли - так было тогда, в самом начале их отношений. Но постепенно всё спустилось до обыденно простого, как у молодой пары. И рутина, и супружеский долг без принуждения, и счастливая семейная жизнь. Только каждый день одно и то же, без изюминки, без огня. Сейчас же всё снова воспылало той самой страстью, и это было великолепно. Они предавались любви с полной отдачей, самозабвенно и дико. Как будто это бурный курортный роман, как будто они скоро расстанутся, как будто они творят что-то запрещённое и от того привлекательное и будоражащее. Страсть разливалась расплавленной массой по венам, принося удовольствие и вознося на вершины блаженства. Они были единым целым, и мир вокруг перестал существовать, уступив место смелым фантазиям и седьмому небу, до которого можно только так - через необузданную страсть с тем самым человеком.