30 ноября - 1 декабря,
то бишь ночь с пятницы на субботу
время около часа ночи

Казалось, что этот день никогда не закончится. Хотя начался он весьма позитивно, ибо Арно удалось встать где-то в половине двенадцатого, то есть, можно сказать днём. Предыдущий день был очень напряженным - ей наконец-то удалось дошить одно из платьев для супруги мэра, которое идеально скрывало её положение - всё-таки беременной женщине хочется быть красивой в любое время дня и ночи, особенно, в таком деликатном положении. К тому же так будет меньше внимания обеспечено её будущему чаду, которое окажется тщательно спрятано под драпировкой в области живота. Своим творением Эвелин гордилась, хотя потратила она на него очень много времени - не хотелось разочаровать миссис Мартинес, поэтому кое-что приходилось переделывать по несколько раз. А это всё требует времени, сил и, конечно же терпения. Много терпения. Впрочем, шитье никогда не было чем-то лёгким, так что терпению Арно научилась уже давно, иначе не занималась бы она сейчас шитьем. И никакого ателье не было бы и в помине.
Она отложила в сторону ткань, на которую нашивала по уже выстроченному машинкой узору стразы - очень дорогие, надо отметить, которые она закупила большой партией по договору со "Swarovski AG" - всем известной австрийской компании, которая специализируется на производстве украшений из стекла (хрусталя) и огранке синтетических и природных драгоценных камней. С помощью этих профессионально обработанных техническим способом камней она превращала платье в шедевр вечерней моды. Обладательница этого наряда будет однозначно блистать, затмив своим нарядом всех вокруг. И именно этого эффекта и добивалась Арно, нашивая один за другим крохотные стразики, преображавшие и без того дорогую ткань в ещё более шикарный наряд. И что только не сделаешь ради клиента, который готов выплатить баснословную сумму? Причем Эвелин же не наставила на таком гонораре за работу - клиентка сама предложила очень высокую - даже по меркам Арно - цену за платье. Оставалось только по максимуму вложиться в дорогостоящие материалы, чтобы оправдать назначенную сумму. Но денег, которые оставались за чистую работу, всё равно было много. И Эвелин уже прокручивала в голове различные возможности их потратить, которые, в основном, были направлены на улучшение швейного оборудования и закупку новых материалов. Работа, работа и ещё раз работа... как будто в жизни больше нет ничего другого.
Глаза стали чуть-чуть чесаться - видимо, от долгого и сосредоточенного труда они начали подсыхать, и от этого появился лёгкий дискомфорт, который обещал перерасти в красноту, если Арно сейчас же не сделает перерыв. Она аккуратно отложила в сторону ткань и коробку со стразами, которую держала всё это время на коленках, после чего встала с места и потянулась. Шейные позвонки тут же хрустнули. Что-то я и правда засиделась. Потерев пальцами виски, Эви неспешно направилась в сторону стола, на котором горела одинокая лампа. Мягкий свет струился по просторному кабинету, наполненному благоуханием свежих цветов - подарок от очередного благодарного клиента. Мелочь, а приятно. В помещении стало душновато, и девушка решила приоткрыть окно, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха. Она уже приметила часы на стене, к которым всё никак не могла привыкнуть: раньше она постоянно тянулась к телефону, но тут же забывала, сколько времени. Всё это дело ей уже надоело, так что она повесила в кабинете настенные часы, и теперь не могла привыкнуть к их мерному тиканью. Как будто жизнь утекает сквозь пальцы с каждым перемещением стрелки. А ведь, если бы она меньше работала, то всё могло бы быть иначе.
На подоконнике всегда стоял графин с водой и несколько стаканов. Налив себе воды в один, она уселась в кожаное кресло и достала из верхнего ящика пачку таблеток - что-то в роде растворимых витаминов для повышения энергии. Бросив одну таблетку в стакан, Арно услышала приятное шипение растворяемой таблетки, после чего девушка принялась копаться на той же самой полке в поисках капель для глаз.
- Пора заканчивать с этой ночной работой, - вздохнула Эвелин, откидываясь на спинку кресла, когда глаза уже были закапаны и предусмотрительно закрыты. Она повернула кресло к окну, чтобы ощутить освежающие потоки воздуха на лице. Лишь бы только не устать настолько, чтобы остаться здесь. Хотя для такого случая в кабинете стоял большой и очень удобный кожаный диван, на котором и так можно было свободно разместиться, а уж если его разложить - получалась вообще шикарная кровать. Мысли злостного трудоголика, скажете вы? И не ошибетесь! За последние два месяца Арно стала работать как будто бы по 25 часов в сутки, и ей всё равно казалось, что она может больше. Но что-то внутри уже подсказывало, что она начинает работать на износ. А ведь с виду и не скажешь! Потому что да здравствуют чудеса современной косметологии - тональный крем творит чудеса. Особенно под глазами, где должны были уже расположиться мешки до подбородка.
За такие мысли меня надо положить в палате рядом с Человеком-Брокколи и Цезарем, усмехнулась девушка, приоткрыв глаза и посмотрев в окно. Напротив возвышалась высотка, красиво подсвечиваемая ночными фонарями. Лишь в некоторых окнах ещё горел свет, остальные же были темны, как чёрный квадрат Малевича, и говорили о том, что люди уже вовсю спят. А она всё сидит на своей работе и гробит зрение над очередным вечерним платьем. Нет, всё-таки пора заканчивать. Вот только ещё пару минут посидит в этом чертовски удобном кресле и встанет, чтобы всё убрать... да, ещё пару минуточек.

Remembrance, can be a sentence,
But it comes to you with a second chance in tow
Don't lose it, don't refuse it,
‘Cos you cannot learn a thing you think you know

Ей показалось, что она закрыла глаза всего на несколько минут. Веки налились свинцовой тяжестью и не желали открываться, даже когда Арно встрепенулась. От внезапного порыва ветра стукнуло окно и чуть не задело стоящий на подоконнике горшок с маленькой пальмой. Хотя, даже если и задело бы, то не смогло бы его сбить – слишком тяжелым и пышным было растение, ветви которого украшали ажурные ленты белого цвета. Небольшая самодеятельность, граничащая с детским «вандализмом». Нехотя поднявшись с кресла, Эвелин подошла к окну, чтобы закрыть его – стало зябко, и у неё замёрзли плечи. Благо в кабинете было много вещей, которыми можно было укрыть плечи, но воспользовалась она лёгким пледом, сложенным на ближайшем кресле напротив стола.
Так как рабочий день уже давно был закончен, и даже самые поздние клиенты уже давно ушли, она избавилась от обуви на высоком каблуке и сейчас ходила по кабинету в тёплых меховых сапожках домашнего плана. Хотя на самом деле они больше напоминали высокие носки, чем сапожки, да и подошва у них напрочь отсутствовала, позволяя порой совершенно спокойно скользить по полу, где коврового покрытия не было. Погруженная в сумрак комната освещалась лишь частично, и играющие на стенах тени и полутона принимали причудливые формы. Темнота преображает многие вещи и позволяет им выглядеть даже пугающе, если присматриваться пристально. Периодически окна наполнялись ярким светом – это машины проезжали мимо с включенными фарами. А окна не были зашторены в этот момент – она любила их закрывать только днём, когда яркое солнце слепит глаза и не позволяет работать. Вот, что значит, солнечная сторона дома. Зато всегда тепло и не нужно пользоваться освещением, когда есть естественный источник за окном. И цветы лучше растут.
Она глубоко вздыхает, направляясь к стенду, что занимает практически всю стену слева. Он заполнен вырезками журналов, эскизами, стикерами, плакатами и даже какими-то наклейками – кажется, с какого-то детского йогурта, которым Арно иногда балуется по утрам. Осторожно пригладив одну из вырезанных статей, она внимательно смотрит на последние эскизы – они самые чистые, не затёртые, в отличие от остальных. Очень часто Эвелин в режиме он-лайн вносит коррективы в каждый эскиз, если вдруг её осеняет какая-то мысль. И нет ничего удобнее и проще, чем подойти к стенду и совершить необходимые действия. Палец упирается в один из эскизов – мужской костюм в стиле Англии 19 века. В последнее время её тянет на введение чего-то из прошлого, ведь всё новое – это хорошо забытое старое. К сожалению, она ещё не нашла заинтересованное лицо для подобного костюма. Оно обязывает и подойдёт лишь сильной личности. А крепкий стержень не в каждом человеке примечается, особенно, в последнее время.
Чёрное кашемировое пальто с кожаным стоячим воротником скрывает тесно прилегающий жилет из черного атласного шелка и вырезом из бархатной ткани с цветочным узором. Она испытывала слабость перед жилетками и огорчалась, когда клиент отказывался от жилетки, когда заказывал себе деловой костюм. А ведь она могла предложить столько вариантов и сочетаний! Взять хотя бы шарф из саржевого хлопка или шёлка, чтобы подчеркнуть свой современный вкус. К сожалению, привить обществу высокие стилистические манеры было очень сложно. Но Арно старалась как могла, назначив Майами своим маленьким царством, где обязательно будут править красота и стиль. Когда-нибудь, если у неё хватит сил и времени, чтобы упорно добиваться своего и нести свои вещи в массы.
Она вернулась к своей рабочей зоне, заставленной коробками с тканями, катушками ниток, пакетами с пайетками, пуговицами, стразами и прочими элементами декорирования тканей. Всего было навалом, оставалось только разобрать свои богатства по стеклянным банкам и полкам, которые в дальнейшем будут всё это хранить. Это её сказочная страна, где воплощаются мечты и реализуются идеи. Даже самые смелые, когда страшно сделать что-то несвойственное себе. Но так хочется попробовать что-то новое, чтобы двигаться дальше. Даже в её, казалось бы, таком далёком от прогресса деле, требовались инновации. Только так можно выделяться и носить ярлык «эксклюзив». Только так можно привлечь внимание и заявить от себе. Только так можно реализоваться и придать значимость своему делу. И запомниться людям.
Перебирая пальцами итальянский гипюр, Эвелин наслаждалась его мягкостью и искусным исполнением. Прекрасный экземпляр красивой ткани… Она выпустила ткань из рук и обернулась к двери. Стук? Ей не послышалось? В голове с бешеной скоростью, как автомобили по автобану, понеслись мысли: персонал ушёл ещё несколько часов назад, и единственным человеком, который мог бы ещё находиться в ателье, был её помощник. Но и он должен был уйти часа как два назад. К тому же, он не стал бы так долго ждать, а уже ворвался бы в кабинет и своим громким голосом разорвал повисшую тишину, как обычно это делает. Ох, уж этот голосистый… и почему он до сих пор медлит со своей музыкальной карьерой? Звёзды зажигаются не так часто, и многие так никогда и не озарят небосклон своим талантом. А у некоторых его просто нет, но они повсюду поют свои песни и миллионными тиражами распространяют диски. Жизнь бывает забавна в своем несправедливом распределении лавров.
Арно бесшумно подходит к двери и замирает, протянув ладонь к дверной ручке. Она не спрашивает, кто там, а просто прислушивается. К тишине. Мне не показалось. Чуть нахмурив брови, девушка всё же решается открыть дверь, даже не подозревая, что и кто её ожидает.
Глаза широко распахиваются от удивления – она не верит своим глазам, хотя вряд ли они стали бы её обманывать. Может быть сон? Снимая одежды обстоятельств, он вооружает нас пугающей свободой, и всякое желание спешит обернуться действием. Она сильно кусает губу, вызывая болезненное ощущение жжения, и понимает, что это и не сон. А может просто галлюцинация? Воплощенная ночная фантазия, спровоцированная сильной тоской и нехваткой присутствия рядом? По телу пробегают мурашки, заставив девушку нервно дёрнуть левым плечом. Её лицо явно выражает глубокую растерянность, но она не в силах взять себя в руки – ей хочется подойти и потрогать этот мираж, чтобы он растаял прямо у неё в руках. И разочарование быстро сменится облегчением, ибо она боится поверить в то, что всё происходящее – реально. Это не может быть Макс, не может и не должен.
- Скажи мне, что я сплю. Я ведь всё равно проснусь и пойму, что ты был только в моём сне, - она протягивает руку и… касается его руки, держащей букет из чудных ирисов и розовых гербер. Обхватывает ладонью его запястье и крепко сжимает, как будто всё ещё не верит, а затем отводит в сторону. Чтобы цветы не мешали подойти и обнять.
Закрыв глаза, Эви обвивает Макса руками и прислоняется щекой к его груди. Делает глубокий вдох… ещё один и теснее к нему прижимается. Он тёплый, он настоящий, с гулко бьющимся в груди сердцем и пьянящим запахом мужского парфюма, который так щекочет нос, что хочется чихнуть. Но она лишь морщится и утыкается носом в его пиджак, не желая отпускать и двигаться с места…
Пока минуты и прилив нежности не уступают место недовольству и гневному взгляду. Арно отпускает Макса и пристально на него смотрит, примеряя возможность влепить ему оплеуху. Скрестив руки на груди, она просто поджимает губы и строго произносит:
- Тебе придётся проявить чудеса красноречия и обходительности, чтобы меня задобрить. Иначе я выставлю тебя за дверь, предварительно зашив в холщовый мешок.
Она делает шаг в сторону, чтобы Макс мог пройти в кабинет, после чего закрывает дверь. Чёрт. Он бесподобно выглядит! И ей теперь придётся приложить максимум усилий, чтобы не смягчиться раньше положенного. Он слишком её расстроил своим отъездом, чтобы она вот так просто ему всё спустила с рук. Нет. Им предстоит долгий разговор, от которого он не отвертится.