Фотография за фотографией, эпизод за эпизодом, словно обрывки чьих-то воспоминаний. Опавшие листья, брошенные в реку жизни, и он, как сторонний наблюдатель, выловил эти моменты из чьей-то памяти. И теперь любуется, пытаясь осознать, что происходило в жизни человека, когда он переживал этот момент. К сожалению, фотографии не могут передать эмоции и чувства, испытываемые в тот момент, в полной мере - они передают лишь сам момент, короткую вспышку, а эмоции хватают только за хвост, как Синюю Птицу. Но она в ту же секунду исчезает, оставляя в руках лишь парочку своих перьев и разочарование от упущенной победы. Но эти перья, как живое доказательство существования чуда, ещё долго будут греть душу и вызывать всплеск неройнных импульсов в мозгу, которые, как бы это ни было печально, уже не смогут восстановить всю картину полностью. Останутся лишь неясные воспоминания и привкус ощущаемых в тот момент эмоций, и то искаженных временем и памятью, вносящей свои коррективы в каждый запоминаемый эпизод.
Он так увлёкся разбором фотографий, что не услыжал звонка в дверь. Бокал виски уже был давно допит, и лёд растаял на дне, перемешавшись с остатками золотистой жидкости, которую трудно было бы теперь отличить в массе воды. Маркус сидел на полу, перекладывая фотографии с места на место, а вокруг него уже выстраивалась картина, которая захватила его разум своими цепкими когтями. И всё же уловить ту самую суть, коей ему представлялась будушая мозаика, было довольно-таки сложно. Крутя в руках моток бечевы, он с задумчивым взглядом осматривался по сторонам, пытаясь решить, куда переложить очередные отобранные снимки. Они все были разные - как мелки в коробке. Но тщательный подбор по цветой гамме снимка позволял определить его рядом с другими, подходящими под выбранную Кейданом классификацию. Таким образом, каждый снимок находил своё место на полу рядом с другими. Благо, балконная дверь была закрыта (хотя обычно всегда была нараспашку, впуская свежий морской воздух), так что она не могла позволить раскидать небрежному дуновению ветра все снимки. Второго подхода к поставленной перед собой задачей Маркус бы уже не выдержал.
Снова раздался звонок. И вот теперь он его уловил. Резко повернулся, чуть не сбросив почти пустую коробку с колен, - какая была бы оплошность, даже несмотря на связанные бечевой стопки фотографий. Непозволительная неосторожность во время кропотливой работы. Убрав всё лишнее из рук и с колен, Маркус пружинисто выпрямился, отряхнул джинсы и, осторожно переступая через разложенные на полу снимки, направился к двери. Голову занимал пока один единственный вопрос: кто мог потревожить его уединение в этот час? Строить догадки было бессмысленно, поскольку он уже подходил к двери, и до разгадки оставалось только протянуть руку и щелкнуть замком. Он секунду помедлил, скользнув взглядом по дверному глазку, - осторожность никогда не повредит, и он всегда был весьма подозрительной личностью. Но что-то внутри подсказало, что его волнения напрасны. Внутреннее спокойствие быстро взяло вверх, и в следующее же мгновение щелкнул замок. Второй. И, наконец-таки, третий - как уже было сказано, осторожность никогда не повредит, поэтому в квартире у Кейдана стояла до безобразия дорогая, но самая надежная, как утверждал производитель, дверь в мире. И всего-то с тремя замками. Смешно. Но на дверь он без промедления не поскупился.
А вот за дверью его ждал настоящий сюрприз. И первые несколько секунд одна эмоция сменяла другую с бешеной скоростью хаотично перемещающихся молекул в пространстве. Удивление, радость, недоверие, удовольствие - перечислять можно долго, но важнее всего результат - спустя секунд пять молчаливого созерцания замеревшей у двери Грейс с пакетами в руках, Маркус улыбнулся уголками рта и сделал шаг ей на встречу. Руки сразу же потянулись забрать у девушки пакеты, для чего пришлось обманчиво подойти ближе и наклониться, ведь он был её выше. Особенно, когда она не одевала умопомрачительно высокие каблуки. Прежде чем Грейс успела что-либо сказать, его губы накрыли её в тёплом и приветственном поцелуе. Он был рад её видеть, и лучше поцелуя и горящего взгляда никакие слова не смогут передать эту радость.
Оторвавшись от её губ, он не спешил отстраниться и пропусть её в квартир. Маркус улыбнулся, задержав свой взгляд на приоткрытых губах девушки, после чего отошёл в сторону, пропуская её в квартиру. И всё это молча. Без лишних слов и суеты, ведь абсолютно не важно, по какой причине она оказалась здесь, без предупредительного звонка. Почему оказалась именно здесь, а не где-то ещё, и вообще, почему всё именно так, а не как-то иначе. Всё это не важно, ведь вся суть заключается лишь в том, что она приехала к нему. А всё остальное - ненужная пыль, которую стоит вымести за порог и забыть. Просто теперь он был готов ответить на её звонок в любое время дня и ночи, приехать сразу же, как только это потребуется - и не важно, где он и с кем в этот момент находится и чем занимается, - и дверь в его квартиру всегда будет для неё открыта, даже если ей будет казаться, что это не так.
- Приятный сюрприз, - он обернулся в полоборота, чтобы краем глаза посмотреть на Грейс и отправиться в гостиную. Бережно опустив пакеты на близ стоящий диван, Маркус перевел взгляд на окно. Благодаря огромным панорамным окнам, в светлое время суток эта просторная комната просто купалась в солнечном свете. Сейчас был как раз один из таких дней, который трудно назвать зимним по европейским или азиатским меркам. В Майами своя зима, и она тёплая, - Всё самое лучшее случается неожиданно? - полу-обрезанная цитата Маркеса была скорее риторическим вопросом, более похожим на самом деле на утверждение. Лично для себя. Подождав, пока Грейс сбросит обувь и пройдёт вслед за ним в гостиную, Кейдан вновь подошёл к ней вплотную, чтобы мягко обнять за талию и притянуть к себе.
Нельзя описать словами эти электризующие тело импульсы, которые испытываешь, прикасаясь к близкому тебе человеку. По-настоящему близкому, а не связанному с тобой кровным или каким-либо семейным родством. К тому самому человеку, как часто пишут различные издания, говоря об этом сильном и мощном эмоциональном явлении - о любви, говоря простыми словами. Это странно и удивительно одновременно, ведь никогда ранее - пусть это даже и покажется смешным или, может быть, неправдивым утверждением - он не любил. Влюблялся, да, и не раз, но не любил по-настоящему. Кто-то скажет или спросит, разве можно быть уверенным в том, что и в этот раз испытуемые чувства - не очередная влюблённость? И здесь ответ будет до банального простым: нет. И только знающий человек сможет понять, как отличить влюбленность от любви, потому что ты это чувствуешь. Каждой клеткой мозга, каждой клеткой нервного окончания, каждой клеткой тела ты ощущаешь то, что ты действительно любишь. А, учитывая тот факт, что для Маркуса подобное проявлений эмоций вообще впервые, то всё как будто в стократ сильнее, как под наркотическими веществами. Острое восприятие, порой болезненное, не особо контролируемое, но бесконечно приятное и опьяняющее.
Он крепче прижимает к себе Грейс и целует её в висок, вдыхая запах шампуня, хранимый её шелковистыми волосами, вперемешку со сладкими духами и её собственным запахом. Неповторимым и таким родным, как будто они знают друг друга уже сотни лет. Всегда знали, просто не помнили, просто искали друг друга подсознательно в этой жизни - и только сейчас нашли. Наконец-то. Чтобы и в этой жизни быть вместе, хотя... оседлав романтическую волну можно уехать очень далеко. И, в принципе, в этом нет ничего плохого, но всего должно быть в меру. И под контроем, ведь ему всегда было важно уметь управлять ситуацией, и сейчас он просто старался не переусердствовать со своими усилиями.
- Я рад, что ты приехала, - он заглянул Грейс в глаза и улыбнулся, - Не могу знать, почему ты не позвонила, так что мне бы хотелось услышать твой рассказ. Это запланированный сюрприз или спонтанная неожиданность? - тыльной стороной руки Маркус коснулся её щеки и провел большим пальцем по её нижней губе. Её губы были его слабостью, и он не мог отказать себе в удовольствии провести по ним пальцам, когда они были вдвоем.
